"Вениамин Гиршгорн, Борис Викторович Липатов. Бесцеремонный Роман " - читать интересную книгу автора

печатном виде. Но тогда только у одного из нас был литературный стаж в
размере двенадцатистрочного первомайского напечатанного стихотворения.
Стихотворение было с флагами и с восклицательными знаками. Литературный
успех позволял счастливому автору ставить под подписью росчерк. На
выдававшего справку милиционера не произвели никакого впечатления ни
подпись, ни росчерк.
Подписываясь, автор спросил, ставить ли в скобках литературный
псевдоним. Милиционер слова "псевдоним" не знал и обиделся. Мы тоже
обиделись, и это затруднило получение справки на четыре часа, но по крайней
мере мы можем утверждать, что Роман Владычин имел удостоверение личности,
род занятий - инженер-механик - и вообще место в стройной системе бытия,
чему весьма способствует институт паспортов.
Разговоры о литературе, загранице, о российской революции, о голодном
пайке и усеченных рифмах, о терроре, Льве Толстом и даже математике - все
это цементировало нашу дружбу, но вот 16 августа 1919 года Роман уехал в
Москву, и этот день начал нашу бессрочную разлуку...
Письма Романа бережно нами хранятся, их всего два.
И теперь, когда мы идем в разные стороны, редко встречаемся, у каждого
свои интересы и дела, Роман по-прежнему с нами.

2

Роман был хорошим другом и отличным собеседником.
В те напряженные, беспокойные дни 1918 года книги совершенно исчезли из
обихода. Разве интересно было в эти эпические дни читать "Преступление и
наказание", когда вокруг без числа преступлений и еще больше наказаний?
"Война и мир"?!... Война - была. С полей, изъеденных окопами, с традиционных
полей война пришла в города, война была на перекрестках, в домах, в
комнатах. Мир?... Война была за целый мир!
В те беспокойные дни разговоры заменяли чтение.
По вечерам мы собирались в комнате Романа. В одно из таких сборищ,
когда исчерпались все темы - и литература, и политика, и остальное, - Роман
рассказал нам о себе.
Было трудное время правления царя "миротворца". Безработная военщина
скучала. И удивительно ли, что Его Высочество, командир одной из гвардейских
частей, пытался найти мирное применение своей застоявшейся воинской
доблести? Отсюда вполне понятное, регулярное, носящее повальный характер
обследование всех злачных мест столицы в компании однополчан-гусар.
Его Высочество очень огорчало то, что господа гвардейские офицеры
развлекались подобно любому штатскому, и потому он всюду старался создать
настроение и уют бивуака в неприятельской местности. Проявленный Его
Высочеством интимный, художественный интерес к цыганке-хористке совершенно
неожиданно завершился полновесной пощечиной со стороны жениха вышеупомянутой
цыганки. Крамола была должным образом ликвидирована, однако в Петербурге
болтали о происшествии больше чем следует, и Его Высочество был срочно
отправлен в морское путешествие для поправления расшатанных нервов.
Болезненное существо, каким внезапно оказался Его Высочество, было снабжено
свитой в сто тринадцать человек и доктором Александром Ивановичем
Владычиным...
Путешествие продолжалось два года.