"Нодар Джин. Повесть о любви и суете" - читать интересную книгу автора

демократии и прочих столичных гостей, будет присутствовать известный
продюсер Вайсман, бывший супруг известной же актрисы, которая давно сыграла
чёрно-белую даму с чеховской собачкой и на которую Анна, говорят, похожа.
Сказал, мол, так и сам Вайсман.
Звонил ему недавно из Москвы и справился о ней. Собираюсь, мол, на
открытие и хотел бы обтолковать с вашей красавицей прекрасную идею.
Теперь уже Анна зажглась, но об идее Дроздов ничего не знал. Только -
что она прекрасная. Вот, мол, твой билет и спрашивай его сама: я обещал ему
вас свести. То есть - не что-нибудь дурное, а просто познакомить.
Виолетта подтвердила, что Вайсман дважды звонил директору. И что это
хорошо, ибо идея, значит, не просто прекрасная, а самая прекрасная! И что
она за Анну рада. И ещё что - для контраста с журналом - одеться ей надо
скромно. Хотя, мол, после журнала она и в трусах покажется монахиней, как
берёза на том снимке.
Анна тоже развеселилась - и весь день не могла понять куда следует
протолкнуть из горла застрявший в нём клубок радости, чтобы он не мешал
дышать. И даже разговаривать: во время записи очередной передачи ей не
далось, например, слово "артишоки" - и пришлось поменять его на другой
продукт. А "благодарю" - на простое "спасибо".





20. Смысл образовался гнусный


Вечером настроение у неё испортилось не сразу, поскольку Вайсман к
выступлению премьера не подоспел. Директор, однако, перегнулся к Анне через
пустовавшее место продюсера и укорил её за монашеский наряд - ситцевое
платье без выреза, но с длинными рукавами. А когда премьер вновь гадко
закашлялся после обещания заботиться о работниках экрана, Дроздов напомнил
ей странным голосом, что Вайсман как раз важный работник.
Анне этот тон понравился ещё меньше, чем премьерский.
Вайсман объявился во время аплодисментов, которыми служители экрана
отблагодарили премьера за речь. Анна сначала и не поняла, что это Вайсман.
За исключением цвета волос на носу, рыжего, он ничем не отличался от
Цфасмана. Впрочем, рыжими волосы были и на голове. Всё остальное кроме ещё
голоса - возраст, взгляд, манеры - были цфасманские.
Вайсман зато - хотя Анна была в платье - сразу понял, что это она.
Назвал Анютой, подмигнул и сказал, что глаза у неё - в отличие -
ореховые, то есть более земные, и слава богу! Потом бросил премьеру вдогонку
"дундук", развернулся к директору и, не здороваясь, объяснил, что опоздал
умышленно, ибо с оратором рассорился. Правда, из-за пустяка.
Директор крепче зауважал Вайсмана и признался, что польщён знакомством.
Пока звучало приветственное попурри из старого мюзикла и по сцене нервно
метался синий луч, они перебрасывались отрывистыми фразами. Хотя говорили
вполголоса, Дроздов дважды склонился к вайсманскому уху и капнул в него
какое-то слово.
Когда луч наконец успокоился, и из-за кулис выступил к микрофону тоже