"Станислав Гимадеев. Принцип четности" - читать интересную книгу автора

- Слышишь меня, Сергей? - переспросил он. - Иди медленно и будь осторожен.
Ты понял?
- Понял... - обронил Сергей. От этого деловито-рассудительного тона
Кирилла на душе у него стало еще противнее.
Возле транспортера уже суетились трое мужиков, включая небритого типа в
штормовке. Подойдя к транспортеру вплотную, Сергей ненадолго замешкался,
оглянулся на Кирилла. Тот слегка кивнул. Сергей запрыгнул на поверхность
транспортера. Конструкция, скрипнув, слегка качнулась под ногами.
- Эй-эй, ты чего?! - выпалил один из мужиков. - Сдурел, что ли?!
Не обращая на него внимания, Сергей сделал несколько шагов.
- Куда ты?! - полетело ему в спину. - Нажрался с утра?!
- Михалыч, это, вообще, кто такой?..
Послышались успокаивающие слова Кирилла, и через несколько мгновений
мужики притихли.
На том конце транспортера, возле крытого фургона тоже молча и с
любопытством наблюдали происходящее.
- Сергей, я рядом, - послышался участливый голос Кирилла. - Когда станет
совсем плохо, сразу возвращайся, слышишь? С этим нельзя шутить!
Мелкими неторопливыми шагами Сергей продолжал идти по резиновой ленте,
прогибающейся под каждым его шагом. Он почти уже достиг середины транспортера,
но не чувствовал ничего необычного. Только на душе стало вдруг тревожно. Он
хотел уже было обрадоваться, что ничего не происходит, что этот парень в
милицейской форме ошибся, или, может, ему просто сейчас повезет, он дойдет до
конца транспортера и спрыгнет... Но по мере продвижения вперед чувство тревоги
вдруг странным образом переросло в ощущение печали, и с каждым шагом эта
печаль разрасталась внутри Сергея как снежный ком. На секунду он, ничего не
понимающий, объятый этим чувством, ошарашено замер. Потом робко сделал еще шаг
и еще... Теперь это была уже не печаль, а безудержная тоска, хлынувшая в душу
и заполонившая все его существо. Он почувствовал неимоверную тяжесть в груди,
застонал, пошатнулся и застыл на полушаге... Ему стало плохо, ему стало
отвратительно и гадостно на душе настолько, что захотелось изо всех сил
взвыть, зареветь, заскулить, застонать... Это была не просто тоска, это была
вселенская тоска, смертная и жуткая, на части раздиравшая душу и лишающая его
воли. "Господи, что же это..." - еле смог прошептать он в отчаянии и схватился
правой рукой за грудь. С усилием он заставил себя сделать еще шаг. Ему
показалось, что сердце сейчас разорвется, ноги подкосились, и Сергей упал на
одно колено, упершись в резину свободной левой рукой. К горлу подступил комок,
дыхание перехватило, и на глаза навернулись слезы. Он уже ничего не видел и не
слышал; ничего не существовало в мире кроме этой всепоглощающей тоски. Она
заполнила каждую его клеточку, она рвалась наружу, она кричала в нем... Все
вокруг было совершенно неважно и никчемно, и не хотелось жить с ней, с этой
тоской, совсем не хотелось жить. Хотелось умереть, лишь бы избавиться от этого
мучительного и невыносимого чувства... Он уже лежал, подтянув ноги к животу,
обхватив руками голову, и, скрежеща зубами, стонал. Казалось, только тонкая
неуловимая грань отделяет его от потери сознания. Как через ватное одеяло,
словно из другого мира то пробивались, то вновь пропадали гулкие слова. Чей-то
голос настойчиво повторял: "Назад... назад... назад..." Он плохо понимал
потом, как ему удалось найти остатки сил, животных инстинктов, чтобы в
полубессознательном состоянии каким-то образом откатиться, отползти на
несколько шагов назад. Он смутно помнил, как затем его схватили за ноги и