"Владимир Алексеевич Гиляровский. Сочинения в четырех томах. Том 3" - читать интересную книгу автора

двадцать лет.
"Московские ведомости" были правительственной газетой, обеспеченной
обязательными казенными объявлениями, которые давали огромный доход
арендатору их, но расходились они около трех-четырех тысяч, и это было
выгодно издателю, потому что каждый лишний подписчик является убытком:
печать и бумага дороже стоили.
Газету выписывали только учреждения и некоторые отставные сановники, а
частных подписчиков у нее никогда почти не было, да и было тогда не модно,
даже неприлично, читать "Московские ведомости". На редактора газеты М. Н.
Каткова либеральные газеты и петербургские юмористические журналы, где
цензура была насчет его слабее, положительно "вешали собак" за его
ретроградство.
Так, Д. Д. Минаев напечатал в сборнике своих стихов следующее:

С толпой журнальных кунаков
Своим изданьем, без сомненья,
В России заменил Катков
С успехом третье отделенье.
В доносах грязных изловчась,
Он, если очень злобой дышит,
Свою статью прочтет подчас
И на себя донос напишет.

Из московских изданий позволяли себе полемизировать с М. Н. Катковым
только "Русские ведомости" да иногда "Русский курьер" в первые три года
издания, пока его редактировал В. А. Гольцев.
В московских юмористических журналах: "Будильнике", "Развлечении", а
особенно в "Зрителе" - цензура вычеркивала всякое упоминание о М. Н.
Каткове.
Помню, в 1882 году я дал четверостишие для "Будильника" по поводу
памятника Пушкину: на Тверском бульваре, по одну сторону памятника жил
обер-полицмейстер генерал Козлов, а по другую, тоже почти рядом, помещались
"Московские ведомости" и квартира М. Н. Каткова:

...Как? Пушкин умер? Это вздор.
Он жив! Он только снова
Отдан под надзор
Каткова и Козлова.

Редакция "Будильника" четверостишие даже и в набор не сдала. М. Н.
Катков был священной особой для московского цензурного комитета, потому что
все цензоры были воспитанниками Каткова и сотрудничали в "Московских
ведомостях", чем были сильны и неприкосновенны. Их, как древних жрецов,
писатели и журналисты редко лицезрели.
Первая встреча с сотрудником "Московских ведомостей" и одновременно
цензором останется для меня навсегда незабвенной. На какой-то большой
пирушке у Н. И. Пастухова, после обеда, за кофе с ликерами, я сидел рядом с
сумским гусаром Н. П. Пашенным, совсем юношей, лихим наездником и лихим
спортсменом, впоследствии знаменитым драматическим актером
Рощиным-Инсаровым.