"Владимир Алексеевич Гиляровский. Сочинения в четырех томах. Том 2" - читать интересную книгу автора

Коридорный скрылся, а Колесов, напившись чаю, оделся, запер дверь, ключ
от номера взял с собой и пошел по Москве. Побывал в Кремле, проехался по
интересовавшей его конке и, не зная Москвы, пообедал в каком-то скверном
трактире на Сретенке, где содрали с него втридорога, а затем пешком
отправился домой, спрашивая каждого дворника, как пройти на Дьяковку.


* * *

Трактир низшего разбора был переполнен посетителями. В отдельной
комнатке, за стенкой которой гремел, свистя и пыхтя, как паровик,
расстроенный оркестрион, сидели за столом две женщины; одной, по-видимому
еврейке, на вид было лет за пятьдесят. Другая была еще молоденькая девушка,
строгая блондинка, с роскошной косой и с карими, глубокими глазами -
Гретхен, да и только. Но если попристальнее вглядеться в эту Гретхен, что-то
недоброе просвечивало в ее глазах, и ее роскошная белизна лица с легким
румянцем оказывалась искусственно наведенной. Обе были одеты безукоризненно.
На руках молодой сверкали браслеты и кольца. На столе перед ними стояла
полбутылка коньяку и сахар с лимоном.
- Да! Сенька все дело испортил своим дурацким кашлем! - говорила
блондинка.
- Испортил? Как же?
- Да так: сидели мы во втором классе. Подходящего сюжету не было. Вдруг
в Клину ввалился толстый-претолстый купчина, порядком выпивши. Сенька сел с
ним рядом, тут я подошла. Толстяк был пьян и, как только сел, начал храпеть,
отвалившись на стенку дивана. Сенька мне мигнул, мы поменялись местами, я
села рядом с купчиной, а Сенька, чтоб скрыть работу от публики, заслонил
купца и полез будто бы за вещами на полочку, а я тем временем в ширмоху за
лопатошником...[9] В эту самую минуту Сенька и закашлялся. Мощи[10]
проснулись, и не выгорело! Из-за дурацкого кашля напрасно вся работа
пропала.
- Стоит с Сенькой ездить! То ли дело Лейба!
- Лейба? Толст очень, ожирел, да и работой нечист! На выставке и то
попался из-за красненькой!
Блондинка замолчала, налила по рюмке коньяку, выпила и заговорила:
- Выручи, Марья Дмитриевна, сделай милость, дай рубликов пятьдесят,
работы никакой, ехать в дорогу не с кем, с Сенькой поругалась, поляк
сгорел.[11] Милька...
- Здесь работай!
- Работы никакой. Сашка номерной давеча мигал что-то из двери, когда мы
ехали, - да напрасно, кажись!
- Не напрасно-с, Александра Кирилловна, дело есть!
- Сашка, легок на помине! - воскликнули обе.
- Как черт на овине, - раскланиваясь, проговорил знакомый уже нам
коридорный, прислуживавший Колесову.
- У вас? - заговорила блондинка.
- У нас! Попотчуйте коньячком-то!
- Пей! - Еврейка налила ему рюмку, которую он и проглотил.
- Богатый?
- На катеньку есть.