"Владимир Гиляровский. Трущебные люди" - читать интересную книгу автора

Потом он сразу постарался переменить разговор.
Ну, барин, вы человек новый, и я вот расскажу всю нашу работу, то есть
как за нее приняться. Вы назначены в кубочную, где и я работаю. У нас два
сорта рабочих - кубочники и печники. Есть еще литейщики, которые белила
льют, так то особа статья. Печники у печки свинец пережигают, а кубочники
этот самый свинец в товар перегоняют, и уж из товара ли тейщики белила
льют... Кубики бывают сперва-наперво зеленые, потом делаются серыми, там
белыми, а по том уж выходят в клейкие, в товар. Где в два месяца выгоняют
кубик в товар, где в три. У нас месяца в два с половиной, потому кубочные
жаркие. Зеленый кубик для работы самый вредный, а клейкий самый трудный -
руки устают, мозоли будут на руках. Вот вы теперь со мной рядом, будете
заместо офицера, который, я говорил, в больницу ушел, а кубик остался
клейкий...
Стало быть, трудно будет?
Ничего, я помогу; а теперь, барин, усните, завтра в пять часов
вставать, ложитесь.
Благодарю вас, благодарю! - со слезами выгово рил Луговский и обеими
руками крепко пожал руку собеседнику.
Спите-сь, спокойной ночи! - проговорил тот, вставая.
А ваше имя-отчество?
Х- Капказский-так меня зовут.
Нет, вы мне имя-отчество скажите...
Нет, барин, зовите Капказский, как и все!
Не хочу я вас так называть, скажите настоящее имя...
Был у меня на Капказе, в полку, юнкарь, молоддец, словно и вы, звал он
меня "Григорьич", зовите|И вы, если уж вам угодно.
А вы, Григорьич, кавказец?
Да, Тенгинского полка...
Так и я Тенгинского, юнкером служил в нем.
Эх, барин мой родной, где нам пришлось свидеться!.. Слезы градом
полились у обоих горемык, родных по оружию. Крепко они обнялись и
заплакали...
Милый мой барин, где нам пришлось встретиться!..- всхлипывая, говорил
кавказец.
Чего вы там, черти, дьяволы, спать не даете! - послышался чей-то
глухой голос из угла...
Кавказский оправился, встал и пошел на свое место.
До завтра, барин, спите спокойно! - на пути вы говорил он.
Прощай, Григорьич, спасибо, дядька! - отвечал Луговский и навзничь
упал на грязный пол.
Измученный бессонными ночами, проведенными на улицах, скоро он заснул,
вытянувшись во весь рост. Такой роскоши - вытянуться всем телом, в тепле -
он давно не испытывал. Если он и спал раньше, то где-нибудь сидя в углу
трактира или грязной харчевни, скорчившись в три погибели...
А уснуть, вытянувшись во весь рост, после долгой бессонницы -
блаженство.
III

В соседней с заводом церкви ударили к заутрене. В казарму, где спали
рабочие, вошел ночной сторож, ходивший в продолжение ночи по двору, и сильно