"П.Жильяр. Император Николай II и его семья" - читать интересную книгу автора

сел в пролетку. Пролетки отъехали, и мы видели, что они направились по
дороге в тюрьму.
Эти два милых малых были, немного спустя, расстреляны: все их
преступление состояло в том, что они не могли скрыть своего возмущения,
когда увидели, как большевики забирают себе золотую цепочку, на которой
висели у кровати больного Алексея Николаевича его образки.
Прошло еще несколько дней, после чего я узнал через доктора Деревенько,
что просьба доктора Боткина относительно меня отклонена.
3-го июня наш вагон прицепили к одному из многочисленных поездов с
голодающими, приезжавшими из России искать себе продовольствия в Сибири, и
мы были направлены на Тюмень, куда прибыли, после многих мытарств, 15-го
числа. Несколько часов спустя, я был арестован большевистским штабом, куда
был принужден отправиться, чтобы раздобыть необходимые мне и моим
сотоварищам пропуски. Лишь благодаря счастливому стечению обстоятельств, я
был вечером отпущен и смог вернуться в вагон, где они меня ожидали. Мы
пережили затем несколько невыразимо жутких дней во власти случайностей,
которые могли обнаружить наше присутствие. Нас спасло, вероятно, то, что нам
удалось пройти незаметно, затерявшись в толпе беженцев, переполнявших
тюменский вокзал.
20 июля белые (так называли противобольшевистские войска) завладели
Тюменью и освободили нас от этих извергов, жертвой которых мы чуть было не
сделались. Несколько дней спустя, газеты воспроизвели расклеенную по улицам
Екатеринбурга прокламацию с извещением, "что смертный приговор против
бывшего царя Николая Романова приведен в исполнение в ночь с 16 на 17 июля и
что Императрица и дети увезены и находятся в верном месте".
Наконец 25 июля пал в свою очередь Екатеринбург. Лишь только сообщение
было восстановлено, что потребовало очень долгого времени, так как полотно
железной дороги сильно пострадало, мы с мистером Гиббсом бросились на поиски
Царской семьи и наших сотоварищей, оставшихся в Екатеринбурге.
Через день после моего приезда я в первый раз проник в дом Ипатова. Я
обошел комнаты верхнего этажа, служившие им тюрьмой; они были в неописуемом
беспорядке. Видно было, что были приняты все меры, чтобы уничтожить всякий
след живших в них. Кучи золы были выгребены из печей. В них находилось
множество мелких полусгоревших вещей, как то зубные щетки, головные шпильки,
пуговицы и т. п., среди которых я нашел ручку головной щетки с заметными еще
на побуревшей слоновой кости инициалами Государыни: "А.Ф." Если правда, что
узников вывезли, то их, стало быть, увезли в чем они были, не дав им даже
возможности захватить никаких самых необходимых туалетных принадлежностей.
Я заметил затем на стене у одного из окон комнаты Их Величеств любимый
знак Государыни "совастику" *, который она приказывала всюду изображать на
счастье. Она нарисовала его также карандашом на обоях на высоте кровати,
которую занимала, вероятно, она и Алексей Николаевич. Но сколько я ни искал,
мне не удалось обнаружить ни малейшего указания, по которому мы могли бы
узнать об их участи.
______________
* Совастика - индийский религиозный символ, состоящий из равностороннего
креста, линии которого загнуты влево: если они загнуты вправо, по
направлению солнца, знак называется "свастика".

Я спустился затем в нижний этаж, большая часть которого была