"Уильям Гибсон. Отель "Новая Роза"" - читать интересную книгу автора

Любит, сказал он, имея в виду тебя.
Я улыбнулся. Ты ведь обещала через месяц встретиться со мной в
Синьдзюку.
Твой дешевый пистолетик в отеле "Новая роза". Хром уже пошел
трещинами. Механизм топорный, грубая китайская штамповка в дешевом
металле. На обеих сторонах рукояти свернулся красный пластмассовый дракон.
Скорее детская игрушка, чем оружие.
Фокс ел суши на аэровокзале "Джей-Эй-Эль", пребывая в эйфории от
ловкости той операции, какую мы провернули. У него болело плечо, но он
сказал: плевать.
Теперь есть деньги на лучших докторов. На все что угодно.
Почему-то для меня деньги "Хосаки" не имели особого значения. Нет, я
не сомневался в нашем новом богатстве.
Оно казалось само собой разумеющимся, как будто пришло к нам вместе с
новым порядком вещей, как признак того, кем и чем мы стали.
Бедняга Фокс. Со своими синими оксфордскими рубашками,
накрахмаленными до небывалого хруста, с парижскими костюмами из самой
дорогой и мягкой ткани.
Он сидел в "Джей-Эй-Эль", макая суши в правильный прямоугольник
зеленого хрена, и дни его уже были сочтены.
Стемнело. Ряды гробов "Новой розы" освещены прожекторами с верхушек
стальных раскрашенных мачт.
Ничто здесь, похоже, не используется по своему прямому назначению.
Все - бывшее в употреблении, все отжившее свой век, даже гробы. Сорок лет
назад эти капсулы размещались, наверное, в Токио или Йокогаме, современное
удобство для путешествующих бизнесменов.
Быть может, в таком спал твой отец. Когда-то и леса были новыми, и
возвышались они, наверное, вокруг раковины какого-нибудь зеркальной башни
в Гинзе, а на них суетились бригады строителей.
Вечерний бриз принес гомон из салона игры в латаны) и запах тушеных
овощей с тележек через дорогу.
Я намазываю креветочную пасту на оранжевые рисовые крекеры. Слышен
гул самолетов.
В последние несколько дней в Токио мы с Факсом занимали смежные
номера на тридцать третьем этаже отеля "Хайот". Никаких контактов с
"Хосакой". Нам заплатили - и тут же стерли все данные о сделке из
официальной памяти корпорации.
Но Фокс не унимался. Хироси был его детищем, его любимым проектом. У
моего компаньона появился собственнический, почти отеческий интерес к
Хироси. Грань была для него всем. Так что Фокс потребовал, чтобы я не
терял связи с португальцем из Марракеша, который согласился по дружбе
присмотреть за лабораторией Хироси.
Он звонил нам с автостоянок в Джемаха-эль-Фна, в трубке фоном звучали
завывания разносчиков и волынки Атласа. В Марракеше идет какая-то тайная
игра, сказал он в первом же разговоре. Фокс кивнул: "Хосака" .
Десяток звонков, и я заметил перемену в поведении Факса - какое-то
напряжение, рассеянность. Часто я заставал его у окна. Он глядел с
тридцать третьего этажа вниз на Императорские сады, погруженный в мысли,
которыми не желал делиться.
Потребуй с него более подробное описание, сказал он через неделю. Ему