"Уильям Гибсон. Мона Лиза Овердрайв" - читать интересную книгу автора

Африка никогда не садился за руль сам, если мог заставить вести кого-то
другого.
Не понять.
Пташка выпустил монокуляр, и тот брякнулся на свое место в занавесочке
из костей и пробок.
Слик присоединился к нему у окна, наблюдая за медленным передвижением
доджа . Малыш Африка время от времени вносил здравые дополнения в матово-
черную палитру своего доджа с помощью аэрозольного баллончика с
краской. Мрачно-серьезный вид тачки сводил на нет ряд хромированных
черепов, приваренных к массивному переднему бамперу. В былые времена
стальные черепа щеголяли красными рождественскими лампочками в глазницах.
Неужто Малыш теряет интерес к имиджу?
Когда ховер свернул к Фабрике, Слик услышал в темноте возню Пташки:
тяжелые ботинки проскрежетали по пыли и ярким спиралькам металлической
стружки.
Слик стоял у проема выбитого окна с единственным уцелевшим куском
стекла, похожим на острие кинжала, и хмуро смотрел, как ховер, постанывая
и выпуская пар, приземляется на свою подушку перед самой Фабрикой.
В темноте за спиной опять послышался шум возни; Слик догадался, что это
Пташка, забравшись за старые стеллажи, накручивает самодельный глушитель
на китайскую винтовку, с которой он обычно ходил на кроликов.
Пташка, Слик бросил гаечный ключ на кусок брезента, я знаю, что ты
тупая задница, срань расистская из гнилого Джерси, но тебе что, всякий раз
надо об этом напоминать?
Мне не нравится этот ниггер, донеслось из-за стеллажа.
Ага, и ежели этот ниггер, не дай бог, вдруг вздумает это заметить, ты
els тоже не понравишься.
Знай он, что ты сидишь там с пушкой, он бы забил ее тебе в глотку,
причем поперек.
Никакого ответа. Пташка вырос в задрипанном городишке белого Джерси, где
никто никогда знать ни черта не желал и ненавидел всех, кто хоть что-то
знает.
И я бы ему помог. Рывком застегнув старую коричневую куртку, Слик
вышел к ховеру Малыша Африки.
Пыльное стекло напротив места водителя с шипением сползло вниз, открыв
бледное лицо в очках невероятных размеров, подкрашенных чем-то желтым. Под
сапогами Слика захрустели древние банки, изъеденные ржавчиной до кружева
прошлогодних листьев. Стянув очки вниз, водитель покосилась на Слика
женщина. Теперь янтарные очки висели у нее на шее, скрывая рот и
подбородок. Значит, Малыш сидит с другой стороны, что не так плохо в том
маловероятном случае, если Пташке вдруг вздумается палить.
Обойди, бросила девушка.
Слик прошел мимо хромированных черепов, услышал, как с таким же
демонстративно негромким звуком, что и водительское, опускается стекло Ма
лыша Африки.
Слик Генри, сказал Малыш; его дыхание, соприкасаясь с воздухом
Пустоши, вылетало белыми облачками, здравствуй.
Слик глянул в коричневое лошадиное лицо. У Малыша Африки были огромные
зеленоватые с кошачьим разрезом глаза, тоненькая полоска усов, будто ее
начертили карандашом, и кожа оттенка буйволовой шкуры.