"Гэри Гибсон. Станции Ангелов " - читать интересную книгу автора

погибла, утонув в колодце за Домом. Быть призванным означало, что тебе
уготовано будущее лучше, чем у других, что ты войдешь в элиту мастеров,
руководящих всей религиозной жизнью в городе и - быть может, если только
правильно разыграешь свои карты, - станешь членом самого правящего Совета.
И вот когда Урсу шел через огромный холл Дома, зевая и почесывая
спутанный мех под рясой, он заметил, что обычное равнодушие, с которым к
нему относились, сменилось почтительными взглядами. Несколько предразумных -
кантров - пробежали мимо него на четвереньках, как-то ориентируясь внутри
храма. Их глаза счастливо блестели, свободные от взрослого ума.
Урсу обменялся беглыми приветствиями с несколькими послушниками, их
языки касались меха друг друга, пробуя его на вкус. Идущий позади Юфтиан
показал когти, и другие послушники бросились с их пути врассыпную.
Чтобы быть послушником, особых умений не требовалось: нужно было
выполнять черную или унизительную работу, которую мастера считали ниже
своего достоинства.
Но теперь все изменилось: его "призвали". Его допустят к внушающему
страх и благоговение Шекумпеху. И если тебя "призвали", ты становишься
мастером-на-служении. Тебя переселяют в комнаты получше; тебе даже назначают
послушника, чтобы был у тебя на посылках. Рука Юфтиана время от времени
касалась плеча юноши, как бы направляя его, но Урсу мог бы сойти по этой
крутой каменной лестнице, ведущей глубоко под землю, с завязанными глазами.
Он спускался в знакомую темноту, где аромат горящей душистой травы
наполнял воздух благовонием. Это событие должно было стать торжественным, но
до Урсу доносились приглушенные зевки и тихое бормотание около дюжины
мастеров, ждущих в нижней комнате, что несколько портило ритуальную
атмосферу. Вероятно, они сами не так давно встали. Длинными пальцами ног
Урсу осторожно нащупывал край каждой ступеньки, не желая видеть реакцию
мастеров, если он умудрится упасть и поставить себя в глупое положение.
Утренний холод, казалось, исчез, когда со скрипом закрылась огромная
деревянная дверь, отделяющая Нижние Палаты от Главного зала. Света было
мало, но когда глаза юноши привыкли к тусклым огонькам свечей на стенах,
изукрашенных мозаиками настолько древними, что многие из них почти вросли в
окружающий камень, он увидел мастеров, которым служил почти всю свою юную
жизнь, ждущих там - ждущих его.
Урсу почувствовал с неудобством, что мочевой пузырь у него полон.
Юфтиан исчез, смешавшись с тенями, и Урсу остался один в центре круга
наблюдателей. Он ощутил нервозность с примесью возбуждения и предвкушения
новой жизни, ожидающей его теперь.
И прямо перед Урсу на своем троне из меди и золота сидел сам Шекумпех,
бьющееся сердце Нубалы.
Бога города представляла глиняная фигура, вольно вылепленная по образу
его народа, со спиральными надрезами, изображающими мех, с длинным языком,
скользящим вниз по туловищу, с широко ухмыляющейся зубастой мордой, которую
некоторые могли истолковать как угрожающую. Шекумпех был стар, как сам
город, - по сути он был неотделим от города. По древней традиции Равнин
каждый из Великих Городов имел своего собственного бога, и когда бог хотел,
он говорил со своими горожанами. Урсу учили, что иногда эти боги говорят
вещи, выходящие за рамки естественного, недоступные пониманию.
И внезапно дух Шекумпеха оказался внутри Урсу. Внимательные мастера
тоже могли это почувствовать: сопутствующее ощущение, не совсем вкус или