"Бретон Ги. Когда любовь была Санколотом ("История любви во Франции" #6) " - читать интересную книгу автора

Как только это стало известно, весь Париж просто со смеху докатывался, а
остряки даже пустили слух, поскольку все теперь было возможно, что огромный
герцог де Люинь будет, возможно, назначен кормилицей дофина...
Веселые песенки распевали на всех углах. Вот пример такого творчества:

Она в семье живет большой
И вертит всем и вся.
Пред гувернанткою такой снимаю шляпу я.
Исполнить всякий ее каприз спешит глава семьи,
Детишки, смирно, глазки вниз, ей вторят со скамьи.
Она и лекарь, и больной - актриса хоть куда!
Она вам тоже кое-что покажет, господа.
С ее талантами легко, не потеряв лица,
Учить детей одной рукой, другой - ласкать отца!
Так благонравна и скромна, хороший знает тон,
Но это видимость одна,
И место ей - притон!

***

Это было не очень любезно и очень обидно. Госпожа де Жанлис ответила
своим обидчикам презрением и продолжила образовывать Филиппа согласно
"философским доктринам". Она мечтала сделать из него народного героя. А для
этого все средства были хороши. В 1784 году, восемь месяцев спустя после
первого полета монгольфьера, она усадила своего любовника в корзину шара
братьев Робер.
- Я собираюсь в Орлеан, - просто сказал герцог <Филипп получил право на
этот титул после смерти своего отца, последовавшей в 1785 году.> толпе,
пришедшей в парк Сен-Клу, чтобы проводить шар.
Увы, все пошло не так. Филипп, выбросивший весь балласт сразу,
мгновенно оказался на высоте 3000 метров и вынужден был проколоть оболочку
"Каролины", чтобы спуститься.
Падение было головокружительным, приземление ужасным, а испуг
свидетелей неописуемым.
И приземлился герцог не в Орлеане, а в парке Медона - весь Версаль
хохотал.
Уязвленный Филипп поклялся, что на этот раз докажет двору, что с ним
следует считаться...
И возможность вскоре представится ему.
Пока парламент глухо сопротивлялся королевской власти, Людовик XVI
собрал 19 ноября 1787 года парламентариев в главном зале Дворца правосудия,
чтобы заставить их издать указ, позволяющий выпустить 420-миллионный заем.
Герцог Орлеанский накачавшийся вином, "чтобы оно зажгло его кровь и
придало ему храбрости и дерзости, которых он был лишен от рождения", сел
недалеко от короля. Когда некоторые друзья Филиппа спросили, будет ли эдикт
поставлен на голосование, Ламуаньон ответил:
- Если бы король был обязан подчиняться воле большинства, именно оно
диктовало бы законы, а не монарх, а это не согласуется с конституцией нашего
правительства, это монархия, а не аристократия <По этому поводу биограф
Филиппа пишет: "Именно тогда было впервые произнесено слово, из-за которого