"Александр Гейман. Митюкова и Сидоров" - читать интересную книгу автора

Марфушки не было.
- Скучаешь?.. А что же не заходишь, Васенька? Пригласил бы даму в
гости, м-р-р...
- Некогда, - солидно отвечал Василий. - Работы много. Видишь, мышь
Фельдману несу.
И отделавшись от Пяткиной, Сидоров двинулся привычным маршрутом:
клен-навес-Фельдман-окорок, но далее следовало не возвращение из гостей, а,
сами понимаете, чердак и переговорное окошко.
А из него уже вовсю неслись призывы Митюковой. Сидоров, как показалось
Муре, припоздал, и она нервничала. Немножко, по-женски.
- Да, да! - поспешил успокоить Сидоров. - Я здесь! Пришел, как
условились. А то мы не договорили в прошлый раз.
- А, это вы... Здравствуйте, Василий, - тоненько отвечала Митюкова. -
Да, меня оторвали. Я должна была проверить, как приготовлен лосось, - и
голосок Муры сладко чмокнул: лосось-сь...
- Да, я тоже люблю горбушу, - согласился Сидоров. - Мой чел всегда
отдает мне плавники и шкурку, а на ней такой вкусный жирок.
- Скажите, Василий, - оживилась Митюкова, - а ваш чел - он кто?
- Мы - дворники, - с гордостью заявил Сидоров.
Сидоров свято верил, что быть дворником очень почетно. А как же - в его
подчинении весь двор и даже примыкающая помойка с железными баками. Когда
Сидоров сопровождал своего подопечного утром на работу, что иногда
происходило, то видел, как все вокруг заискивают перед его челом, давая
дорогу его метле или лопате, и даже машины его объезжают, а бродячие собаки
и гавкнуть на Сидорова (кота) не смеют и поджимают хвосты, видя, какая у
него охрана. Но мало того, его чел обладал несметным богатством - сухой и
теплой кладовкой в подвале, где хранился всякий дворницкий инвентарь и
территория которой находилась, разумеется, в полном распоряжении Василия
Сидорова. Как раз эту кладовку имела в виду Марфа Пяткина, намекая насчет
пригласить в гости. И действительно, там всегда было удобно уединиться - ну,
например, для размышлений или важного делового разговора, когда приходили по
брачному объявлению. Отсюда Василий Сидоров логически выводил, что его чел
занимает высокую ступеньку. А может, вообще самую высшую среди челов.
Но Митюкова почему-то расстроилась.
- Как, дворник? Всего лишь? А больше он ничем не занимается? - в ее
тоне явственно сквозило разочарование.
- Нет, ну почему же, - заторопился Сидоров. Хотя он не понимал, что
именно огорчило Митюкову, но из учтивости спешил успокоить даму. - Он пишет.
Книжки всякие, стихи.
- А, так вы поэт! - обрадовалась Митюкова, относя на счет Сидорова
увлечение его чела, что было принято между кошками. К примеру, и Сидоров,
как оно и положено педагогу, принимал на себя ответственность за своего
воспитанника, а поэтому тоже относил на свой адрес его свершения и занятия.
Правда, до сих пор Сидоров не считал эти литературные занятия сколько-нибудь
стоящими и вообще не упомянул бы о них, если б не вопрос Митюковой.
- А мы тоже пишем, - сообщила меж тем Митюкова. - Диссертацию. Ну и,
книжки тоже.
- Как замечательно! - горячо воскликнул Сидоров, догадавшись, что ему
следует восхититься. - Мне сразу показалось, что между нами есть что-то
общее.