"Александр Гейман. Крюшон соло" - читать интересную книгу автора

некитайского властителя.
- Ай, ай! - сокрушенно качал головой император.
- Да у нас в Париже, почитай, все древосеки,- присовокупил аббат. -
Древосеки да гомосеки. Додики, одним словом.
- Ну и место же этот ваш Париж! - удивился государь. - Одни додики!
- Зато граф Артуа... - напомнил аббат Крюшон. - Он святой!
- Граф Артуа,- с благоговением повторил император. - Ну, граф Артуа...
И опять этот козырь крыть было решительно нечем.
На следующем приеме аббат опять заплакал среди разговора с императором.
- Что, опять безумный король Луи? - догадался государь.
- О да, ваше величество! - плача отвечал аббат.
- Но что же на сей раз выкинул этот сумасброд Луи? - вскричал император
в величайшем изумлении.
На сей раз сумасброд Луи отправился в ореховую рощу. По повелению мадам
Помпадур по всему пути следования короля заранее были вырублены все деревья
выше человеческого роста. Про место охоты и говорить нечего - там деревьев
не осталось вообще, одни пеньки да кустики. Разумеется, это не остановило
удальца-короля - он оторвался от свиты и с гиканьем устремился в сексуальную
атаку на зорко замеченный большой пень. Все придворные ловили своего монарха
по всему полю между торчащих пней и остатков орешника, но неудержимый
король, как заправский регбист-форвард, прорвался сквозь все заслоны и с
сенешалем, висящим на пятах, попытался овладеть пнем. По несчастью, в пне
оказалась большая щель, и туда-то и угодил невезучий Луи - угодил,
естественно, тем, чем он всегда хотел. И тут как тут подлый крот,- впрочем,
нет, это был коварный удод - своим твердым и наточенным как игла клювом
долбанул несчастного короля Луи в то, чем король всегда хотел. Сделав это,
удод улетел, король же остался на месте, несмотря на свое желание догнать
удода и обсудить с ним кое-какие личные вопросы. Точнее, Луи был вынужден
остаться, потому что в предательскую щель пня был изменнически воткнут
топор, оставленный там каким-то ротозеем-древосеком. И вот этот-то топор и
схватил так опрометчиво несчастный король, корчась от неприятных ощущений и
желая отомстить за них удоду. После этого щель сжалась; то, чем король,
всегда хотел, оказалось защемлено пнем; вопли короля резко услилились;
медведь-говноед был тут как тут - бегал вокруг пня, отгоняемый алебардами
подоспевших стражников, и недовольно ревел; вскоре из Тюильри прибыла мадам
Помпадур; она была крайне разочарована произошедшим; орешник исчез с лица
Франции. Ну и, разумеется, после этого в Некитае окончательно выяснилось,
что король Луи - бесподобный, непревзойденный, неповторимый додик; его
придворные - додики; все подданные - додики; мать короля - додик; отец
короля - додик каких свет не видел; Париж - додик; мадам Помпадур - тоже
додик; кардинал Ришелье - отпетый додик. Зато граф Артуа - святой: он ни
разу не онанировал.
Прошла неделя. Бескрайние леса Франции косила гигантская коса. В
считанные дни французскую землю покинули бук, тисс, граб, клен, сосна,
береза, ива, акация, липа, тополь, каштан, самшит, осина, ольха, баобаб,
эвкалипт и все остальные деревья. Гибельное дыхание смерти уже нависало и
над кустарниками, так как в последний раз неудержимый король Луи в своем
древосексуальном бесчинстве попытался овладеть кустом шиповника, но был
вероломно поранен шипами. Хуже того, дело шло к тому, что аббат Крюшон
вскоре начнет сокрушаться о судьбе не одной только Франции, но всей Европы.