"Эдуард Геворкян. Вежливый отказ" - читать интересную книгу автора

постепенно привыкают, на них делают научные и политические
карьеры. Синебородый был, если мне память не изменяет, жиз-
нерадостным циником наподобие Рэма Квадриги. Он уводит у ге-
роя возлюбленную, а взамен сообщает ему в утешение, что Пеп-
лы - это суть души умерших инопланетян, каковые посланы на
нашу адскую планетку в наказание за грехи, нам неведомые, да
и недоступные. Разумеется, он врал. Там еще много было вся-
ких версий, забавных и не очень. В финале герой приходит к
довольно-таки плоскому выводу - Пеплы концентрируются в тех
местах, где человеческая ложь достигает большой плотности.
Заключительная сцена: возлюбленная с ребенком возвращаются в
лоно семьи, а увечное дитя и Пепел гоняются друг за другом
по загаженной лужайке, и оба, герой готов в этом поклясться,
счастливы. Все рыдают от умиления.
В результате этих археологических раскопок я как-то прио-
бодрился и понял, что этическая сомнительность Проекта долж-
на нейтрализоваться маразмом его реализации. И к очередному
приезду питерцев я заявил, что да, приму участие в этой бе-
зумной акции, но при этом как бы и не приму. Иными словами -
вместо продолжения "Страны Багровых Туч" я напишу эссе, в
котором объясню, почему я не написал означенного продолже-
ния. Что, собственно говоря, сейчас и делаю.
Итак, продолжаем: а) исповедь; б) проповедь; в) отповедь,
- ненужное вычеркнуть.
Сииебородый был решительно секвестирован, санитарка лише-
на хтонических атрибутов. Герой возвращен в библиотеку, его
унылые попытки выбраться из нее тоже элиминированы. На сани-
тарку рука не поднялась. Библиотекарь тоже остался. Сохранил
я и кое-какие фрагменты диалогов героя с хранителем книг, на
скорую руку связав их с сюжетом.
Разговор о книгах вообще незаметно и плавно переходит на
фантастику в частности. У собеседников оказываются сходные
вкусы, и они по очереди декларируют всякие умные мысли. Чу-
жие, естественно. Затем вскользь упоминаются АБС. Библиоте-
карь реагирует неадекватно, он сразу становится холоден,
официален, норовит стать во фрунт и доложить, что на вверен-
ном ему участке без происшествий. Герой кое-как вразумляет
старого служаку, тот немного успокаивается и снова становит-
ся милым старым книжником. Наконец после того, как герой за-
воевывает его доверие (спасает жизнь, вытолкнув из-под пада-
ющего стеллажа, или еще какая-нибудь мелочь), библиотекарь,
перебрав успокоительного, колется. В смысле - раскалывается.
Он тут не просто формуляры перебирает, отнюдь, и даже напро-
тив, дело государственной - а то и бери выше! - важности.
Сюда долгие годы поступали книги, да не все подряд, а по ка-
кой-то особой секретной схеме. Но уж если кто из авторов по-
пал сюда, то ни одна книга, ни одно переиздание не будет
упущено, все ляжет на полку.
Здесь у меня должен был пойти первый ложный ход. Библио-
текарь тонко ведет героя к мысли, что на самом деле некие