"Эрнесто Че Гевара. Дневник мотоциклиста" - читать интересную книгу автора

жаркое, чтобы угостить нас; в ответ на угощение мы купили вина и
набросились на еду с волчьим аппетитом. Когда речь зашла о том, какое
отменное было жаркое и как быстро слетела с нас принятая в Аргентине за
едой чинность, дон Педро сказал, что ему предложили устроить небольшую
пирушку для автогонщиков, которые в ближайшее воскресенье будут участвовать
в гонке по окрестностям. Дону Педро нужны были двое помощников, и он
предложил это дело нам.
- Даже если вам ничего не заплатят, запасетесь едой впрок.
Мысль пришлась нам по душе, и мы приняли посты первого и второго
помощников "Южноаргентинского тамады".
Вплоть до воскресенья оба помощника пребывали в каком-то набожном
молитвенном настроении. В шесть утра мы приступили к своим обязанностям,
помогая грузить дрова в грузовик, который должен был отвезти их к месту
предполагаемой пирушки, и прекратили работу только в одиннадцать, когда
подали сигнал к трапезе и все накинулись на аппетитные ребрышки.
Верховод ил действом запоминающийся тип, обращаясь к которому я каждый
раз совсем уважением называл его "сеньора", пока один из пирующих не сказал
мне: "Слушай, друг, не дави так на дона Пендона, а то он может
разозлиться". "Кто такой дон Пен- дон?" - ответил я, складывая пальцы
наподобие указательного знака, который используют, когда речь заходит о
каком-нибудь неотесанном деревенском увальне. Когда я узнал, что "сеньора"
и есть дон Пендон, меня прошиб холодный пот, но пребывал я в этом состоянии
недолго. Жаркого, как всегда, было приготовлено намного больше числа
приглашенных, поэтому нам предоставили полный карт-бланш, чтобы и далее
исполнять свою роль вьючных животных.


33

Кроме того, мы продолжали следовать тщательно продуманному плану.
Каждый раз я изображал все учащающиеся признаки опьянения sui generis и при
каждом приступе, пошатываясь, брел к речушке, спрятав бутылку красного под
кожаной курткой. Подобное удавалось мне проделать раз пять, и несколько
литров красненького уже охлаждалось в ближайшей речушке в ивовой верше.
Когда все кончилось и настал момент складывать пожитки в грузовик, чтобы
вернуться в городок, я, верный своей роли, работал скрепя сердце, затем
сцепился с доном Пен- доном и наконец, не способный двинуться, оказался на
траве пастбища. Добрый друг Альберто извинился за меня перед начальством и
попросил разрешения присмотреть за мной до возвращения грузовика. Как
только шум мотора стих вдали, мы, как необъезженные жеребцы, бросились
искать винишко, которое позволило бы нам несколько дней по-королевски
сдабривать наш стол. Добежав первым, Альберто кинулся к верше; далее
выражение его лица напомнило мне выражение актера-комика: ни одной бутылки
не оказалось на своем месте. Мое притворное пьянство никого не обмануло,
или же кто-то из присутствующих заметил, как я таскаю вино - так или иначе
мы, как всевда, остались на мели, мысленно обмениваясь улыбками с тем, кто
разгадал в моих пьяных кренделях уловки вора-единственное, что нам
оставалось в нашем безвыходном положении. Прихватив хлеба и сыра, а также
немного мяса на вечер, нам пришлось воротиться в городок пешком, сытыми и
пьяными, но необычайно удрученными, и не только из-за вина, а главным