"Игорь Гетманский. Игра и кара (Сб. "Игра и кара")" - читать интересную книгу автора

огромный список должнков: этот не отдал за три водки, этот за два вина, -
Седой, Кошель, Шурик, Обряд... - и стал карандашом делать кое-какие
пометки. Не зря он таскал через черный ход тяжеленные ящики с бутылками -
столько лет со времени Указа! Не зря открывал дверь на беспорядочные
пьяные звонки - и днем, и в пять утра, и ночью, особенно ночью, мать их!
Не зря терпеливо глядел в эти мокрые морды, выпрашивающие в долг. Он
неплохо зарабатывал тогда на них. А сейчас заработает в тысячу раз больше.
Он в тот вечер долго сидел над списком. А потом потянулся к телефону.
- Хорек, зайди дело есть. И найди Неандертальца. Я дома.
Тогда он и стал хозяином своей судьбы. И хозяином настроения крутой
доселе крикливой жены Ирки. И судьбы пары десятков мужичков в своем районе
- тоже.
Алгоритм был прост, как распорядок дня на зоне. Клиента готовили
заранее. Калмык становился чуть поласковее с вечно трущимся на углу
универсама - не столкнувшись, не пройдешь! - и вечно жаждущим возлияния
соседом. Здоровался за руку. Легко - "что-то настроение у меня сегодня
хорошее, повезло тебе!" - давал в долг. Немало, на хороший трехдневный
запой. Потом заходил в гости, в его вонючую комнату: как правило, была
комната у этих ублюдков, что же еще, но и этого хватало выше крыши!
Опохмелял, смотрел, расспрашивал, хохотал. А через денек к вконец
одуревшему и ловившему чертей на обоях старому дружку заваливались
Неандерталец и Хорек. И за спиной у них стоял Калмык.
- Ты что же, сука, делаешь?! - Удар в лицо, и тряпичная кукла летит
через комнату и ударяется головой о плинтус. - Ты что же, гад, совсем
озверел спьяну? - Страшный пинок ботинком в живот, и по ребрам, и еще...
Парализованный страхом и болью урод корчился на полу, выпучивал глаза и
натужно блевал. А когда заботливая рука Калмыка поднимала его с пола и
высаживала на стул, он уже готов был взять на себя все грехи, которые в
беспамятстве натворил спьяну.
Калмык укоризненно освежал его память: "Ты же Нинку оттрахал, не
помнишь? Золото у тети Лели все вынес - где оно?! Ты же, гомик, пацана до
полусмерти возле школы напугал, а у Хорька в ту школу сынишка ходит!"
Вариантов была масса, много их было, вариантов. Да и Нинкин "свояк" и тети
Лелин "племянник" Неандерталец в двух шагах стоял, скрипел зубами от
ярости и рвался в бой. Алкаш плакал, его отпаивали чаем, потом наливали
стакан и объясняли, что цена за преступление - комната. В обмен на
помилование и разваленный дом под Тулой или клетушку в Орехове-Зуеве.
Таков приговор нового барина и защитника обиженных Калмыка.
- Отделался ты, считай, легко, болван. Сейчас допивай, спи, завтра
приводи себя в порядок и жди нас. Поедем к нотариусу. - Спектакль заключал
Неандерталец. Жестко. Алкаш в ответ часто и благодарно кивал, судорожно
всхлипывал и косился на бутылку. Калмык ободряюще мигал ему и закрывал за
собой дверь.
Паспорт и военная книжка новой жертвы лежали у него в кармане. Самая
сложная часть работы была сделана. Остальное - формальности и юридическая
мелочь.
Калмык имел от продажи комнаты десять тысяч зеленых. И это за вычетом
расходов на покупку хибары в Тьмутаракани для злодея, небольшую выплату на
поправку его здоровья и пару недель беспроблемного пьянства, а также на
зарплату потихоньку растущей команде туповатых исполнителей. Калмык