"Игорь Гетманский. Игра и кара (Сб. "Игра и кара")" - читать интересную книгу автора

- Вези меня, Володик, домой. Мне надо поговорить с тобой в знакомой
обстановке.
Ернический тон. Солидный баритончик старого развратника. "Володик..."
Голос Климушкина!
Он вывернул шею и увидел, как мужик снимает очки и кепку. Красная
рожа с добрыми лучистыми морщинками у глаз сладко улыбалась Калмыку.
Климушкин. Бомж, который должен торчать сейчас ногами в небо из кучи
дерьма на городской свалке и кормить ворон. Володик, я вернулся!..
Калмык дернулся было к бардачку за пистолетом - "вот ведь дурак, куда
упрятал!" - но тут огромный тесак с локоть величиной с диким скрежетом
вонзился в приборную доску, и деревянная ручка ножа грязной культей
закачалась у него перед носом. Калмык ошалело затормозил, и это было
последнее, что он сделал самостоятельно, после он только слушал и выполнял
команды.
- Я давно уже должен обсудить с тобой один вопрос, - ласково
проворковал Климушкин и железным захватом обнял Калмыка за шею. Не его это
была сила и сноровка: ни много, ни мало - сам Чикатилло беседовал сейчас с
Калмыком! - Душа моя не спокойна, Володик, и вот почему... - В горло
Калмыка уперлось широченное лезвие другого тесака, не меньше первого. -
Тебе удобно? Тогда поезжай, мать твою, и не нервируй меня, пока я не
объясню тебе свою проблему.
Климушкин на мгновение ослабил хватку и врезал своим страшным ножом
по стеклу боковой дверцы. Уж как у него это получилось, никто не скажет,
только стекло - а было оно у Калмыка бронированное - разлетелось со
взрывом на тысячу осколков, а вся верхняя часть дверцы от этого взрыва
выгнулась наружу. Парализованный ужасом Калмык отжал сцепление и тихо
тронул с места. Климушкин захохотал, навесил Калмыку здоровенный удар в
ухо - тот только вобрал голову в плечи - и стал охаживать своим тесаком
салон джипа. Трещала дорогая обивка сидений, хрустели стекла, жуткий хохот
Климушкина сотрясал воздух. Сам демон бесновался сейчас у Калмыка за
спиной, а он ничего не мог сделать и только тихо рулил, выпучив глаза, по
такой мирной, еще зеленой и пустынной улице, лавируя между стеной парка и
больничными заборами.
- Володик, дорогой, - рассудительно продолжил Климушкин, и острый
тесак вернулся к горлу Калмыка. - Моя комната, долги, твои проценты и
нервные затраты - все ведь это в прошлом, не так ли? И я рассчитался с
тобой, ведь правда? Сполна, Володик, заметь это, сполна! - Климушкин
значительно помолчал. - Но ведь мебель моя не входила в счет оплаты! -
вдруг заорал он так, что завибрировали рессоры, и вдарил тесаком по спинке
калмыковского сиденья - Калмык ошалело шарахнулся вперед. - Ты отнес их на
помойку, - тихо и печально констатировал он. - Но не это сейчас тревожит
меня! Скажи мне, друг мой, скажи честно, но прежде хорошенько подумай,
прежде чем отвечать абы как... - Климушкин сделал просто смертельную по
напряженности паузу и доверительно наклонился к уху Калмыка. - Как насчет
моего холодильника, Володик? Моего маленького, компактного холодильника
"Север-3", 1956-го года выпуска?! Что ты с н и м сделал? - Острие тесака
надавило на шею Калмыка так сильно, что выступила кровь. - Ты оставил его
на моей коммунальной кухне, на растерзание отвратительной соседке Клавке?
Ведь так? Ответь мне скорее, Володик, оставил ведь, правда? Оставил, да?!
- Да, - выдавил из себя онемевший было ото всего этого Калмык и