"Герман Гессе. Сказки, легенды, притчи (11 рассказов)" - читать интересную книгу автора

укрыться от палящего солнца, или просил глоток воды на заднем
дворе, то с удивлением видел, с какой враждебностью и с каким
раздражением обходились с ним люди, - те самые люди, которые
прежде благодарным сиянием глаз отвечали на его строптивые,
оскорбительные или равнодушные речи.
Его же теперь радовал, занимал и трогал любой человек; он
смотрел, как дети играют и как они идут в школу, - и любил их,
он любил стариков, которые сидели на скамеечках перед своими
ветхими домишками и грелись на солнце. Когда он видел молодого
парня, который влюбленными глазами провожал девушку, или
рабочего, который, вернувшись с работы, брал на руки своих
детей, или умного, опытного врача, который проезжал мимо него в
карете, погруженный в мысли о своих больных, или даже -
бедную, худо одетую уличную девку, которая где-нибудь на
окраине стояла под фонарем и приставала к прохожим и даже ему,
отверженному, предлагала свою любовь, - и вот, когда он
встречался с ними со всеми, - все они были для него братья и
сестры, и каждый нес в своей груди воспоминание о любимой
матери и о своем лучезарном детстве или тайный знак высокого и
прекрасного предназначения и казался ему необыкновенным, и
каждый привлекал его и давал пищу для размышлений, и ни один не
был хуже его самого.
Август решил пуститься, в странствия по свету и найти
такой уголок, где он смог бы принести пользу людям и доказать
свою любовь к ним. Ему пришлось привыкнуть к тому, что вид его
уже никого не радовал: щеки его ввалились, одет он был как
нищий, и ни голос, ни походка его не напоминали уже никому
того, прежнего Августа, который некогда радовал и очаровывал
людей. Дети боялись его, их пугала его длинная свалявшаяся
седая борода, чисто одетая публика сторонилась его, словно
опасаясь запачкаться, а бедные не доверяли ему, чужаку, который
мог отнять у них последний кусок хлеба. Но он научился никогда
не отчаиваться, да и не позволял себе этого. Он замечал, что
маленький мальчик тщетно пытается дотянуться до дверной ручки в
кондитерской, - вот тут он мог прийти на помощь. А иногда ему
попадался человек, который был еще несчастнее его самого,
какой-нибудь слепой или увечный, которому он мог подать руку
или еще чем-нибудь помочь. А если и этого не доставалось ему на
долю, он с радостью отдавал то немногое, что имел, - ясный,
открытый взгляд, доброе слово, улыбку понимания и сочувствия.
Своим собственным умом и опытом дошел он до особого умения -
угадывать, чего ждут от него люди и что может принести им
радость: одному хотелось услышать звонкие радостные слова
привета, другому хотелось молчаливого участия, третьему же -
чтобы его оставили в покое и не мешали. И каждый день ему
приходилось удивляться, сколько бед и несчастий на свете и как
тем не менее легко принести людям радость; и с восторгом и
счастьем он вновь и вновь наблюдал, как рядом со страданием
живет веселый смех, рядом с погребальным звоном - детская
песенка, рядом с нуждой и подлостью - достоинство, остроумие,