"Рудольф Гесс. Комендант Освенцима. Автобиографические записки " - читать интересную книгу автора

расстреляют. Он смог написать своей семье и получил сигареты, о которых
попросил. Айке узнал обо всем от коменданта и прибыл до окончания указанного
срока.
В должности адъютанта я был и начальником штаба комендатуры. Находясь
на этой должности я, согласно тайному приказу о мобилизации, был также
обязан исполнять казни. Утром того же дня, когда объявили войну, комендант
вскрыл приказ о мобилизации, но оба мы тогда не подумали, что предписание об
исполнении казни придется выполнить в тот же день.
Я быстро отобрал трех старых, спокойных унтеров из штаба, сообщил им о
предстоящем, проинформировал их о должном поведении и действиях.
В песчаном карьере промышленной зоны быстро вкопали столб. Тут же
подъехала машина. Комендант сообщил приговоренному, что ему следует встать
возле столба. Я привел его. Он спокойно приготовился. Я отошел назад и
приказал стрелять. Он упал, и я приказал выстрелом добить его. Врач
констатировал три сквозных ранения в сердце. Кроме Айке, при казни
присутствовали еще несколько командиров из эрзац-подразделений.
Никто из нас после утренней лекции Айке не подумал бы, что переход от
его наставлений к грубой действительности произойдет так скоро. Даже сам
Айке, как он сказал после экзекуции. Я был настолько поглощен
приготовлениями, что по-настоящему пришел в себя лишь после экзекуции. Все
командиры, которые присутствовали на экзекуции, после этого некоторое время
посидели в офицерском собрании. Но, как ни странно, настоящей беседы не
получилось, каждый предавался собственным мыслям. Каждый перебирал в памяти
наставления Айке. И каждый мог вполне отчетливо представить себе
предстоявшую жестокость событий военного времени. Все присутствующие были,
кроме меня, людьми пожилыми, они уже прошли мировую войну офицерами, была
старыми офицерами СС, все, благодаря участию в становлении НСДАП, могли
постоять и за себя. Но на всех экзекуция произвела очень сильное
впечатление. Я был ошеломлен происшедшим не меньше.
Однако уже в последующие дни нам приходилось снова переживать эти
впечатления. Я возглавлял исполнительную команду почти ежедневно. Дело
касалось в основном уклонистов от военной службы и дезертиров. О причине
экзекуции можно было узнать только от сопровождавших служащих гестапо. Ведь
в приказе об экзекуции об этом не говорилось.
Один случай затронул меня особенно сильно. Один офицер СС, служащий
гестапо, с которым я часто имел дело, поскольку он чаще всех доставлял
важных заключенных или секретные письма коменданту, однажды ночью вдруг был
доставлен для немедленной экзекуции. Днем раньше мы еще сидели вместе в
офицерском собрании и разговаривали об экзекуциях. И вот теперь привезли его
самого, а я должен был исполнить приказ. Даже для моего коменданта это было
уж слишком. После расстрела мы оба долго ходили молча вокруг строений, чтобы
успокоиться. Как мы узнали от сопровождавшего чиновника, этот офицер СС
получил приказ арестовать бывшего функционера-коммуниста и доставить его в
лагерь. Он уже давно и хорошо знал арестованного по службе в охране. И тот
всегда вел себя вполне лояльно. По доброте он разрешил ему еще раз сходить к
себе домой, чтобы переодеться и попрощаться с женой. В то время как офицер и
его напарник разговаривали в гостиной с его женой, арестованный бежал через
другую комнату. Когда они обнаружили бегство, было уже слишком поздно.
Офицер СС после доклада о побеге был тотчас же арестован гестапо, РФСС
распорядился о проведении военного трибунала. Уже через час подсудимому