"Геннадий Иосифович Геродник. Моя фронтовая лыжня " - читать интересную книгу автора

А может - пытаюсь вспомнить, - со мной произошла какая-то катастрофа?
Попал под машину? Избили до полусмерти грабители? Заболел тяжелой болезнью?
Быть может, уже несколько недель подряд нахожусь между жизнью и смертью и
все маловероятные злоключения, которые происходят со мной, - всего лишь
игра болезненного воображения?
Загорается надежда: открою сейчас глаза - и увижу свою могилевскую
комнату. На столе слева - недавно купленный радиоприемник, посреди -
роскошный букет алых и белых пионов, которые мне преподнесли на выпускном
вечере десятиклассники. И еще увижу: у кровати стоят в белых халатах моя
жена Ася и ее коллеги - врачи. У Григория Петровича вырывается радостный
возглас: "Наконец-то наш Геннадий приходит в себя! Теперь он будет жить!"
Но глаза пока не открываю, медлю. Еще не выйдя окончательно из
состояния полудремы, шевелю головой, туловищем... подо мной шуршит солома.
Значит, я не в своей постели в Могилеве - там были перяные подушки и мягкий
пружинный матрац.
Прислушиваюсь. Да, обстановка явно не могилевская: там было тихо,
разве что с легким присвистом посапывала Ася. А тут настоящий симфонический
оркестр, вовсю храпят мои однополчане. Рядом со мной выводят рулады
труба-геликон Авенира Гаренских и саксофон Гоши Одинцова.
Открываю глаза и слегка приподнимаюсь. Со своей верхотуры вижу
длиннющие ряды двухъярусных нар. Вдали при слабом свете маломощной лампочки
еле различаю у двери фигуру дневального.
До подъема еще часа два с лишним. Опять укладываюсь в свою солдатскую
постель и обдумываю ситуацию. Теперь я полностью сориентирован в
пространстве и времени. Начало октября сорок первого. Я - рядовой запасного
лыжного полка. Бушующие ныне на нашей планете военные вихри занесли меня из
Белоруссии в Пермскую область.
И все это - и мои однополчане, и барачного типа казарма, и Кама, и
война - объективная реальность. Нет, не смогла бы моя фантазия сочинить те
приключения и злоключения, которые я пережил за последние месяцы! Нет, не
смог бы я придумать из ничего эти пермские края, моих однополчан Авенира
Гаренских, Гошу Одинцова, Мусу Нургалиева и многих других...
Перебираю в памяти череду злоключений, которые обрушились на мою
голову начиная с 22 июня. До этого моя жизнь текла по какому-то
определенному плану, с большой степенью вероятности я мог предвидеть, что
будет со мной через два-три года, даже спустя десятилетия. Каждый
последующий этап жизни логично и закономерно вытекал из предыдущего. Вдруг
началось нечто невообразимое, противоречащее здравому смыслу, и я уже не
мог предугадать, что будет со мной через несколько дней, через два-три
часа...

Куда девать столько пионов?
Тот самый длинный день в году,
С его безоблачной погодой,
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет и тридцать лет
Живым не верится, что живы...