"Юрий Павлович Герман. Рассказы о Дзержинском " - читать интересную книгу автора

- Вы что же - лекарь? А такой молоденький.
Завязался разговор. С улицы пришел длинный всклокоченный человек и
сказал, что будто бы назавтра приедут из города каратели и будут каждого
десятого пороть. Никто не поверил, длинного подняли на смех.
- А мне что, - говорил он, - за что купил, за то и продаю. Только те
бычки нам повылезут через бок. От посмотрите.
Мужчины вышли из своих хат, сели на бревна, закурили трубки.
Настроение было тревожное. Несмотря на поздний час, никто не спал.
- В экономии много работает людей из села? - спросил Дзержинский.
- Та человек две сотни есть, - сказал из темноты чей-то бас.
- И сейчас работают?
- Тем кормятся.
Чей-то звонкий голос сказал со злобой:
- Не бычков надо было резать, а кого другого.
- Двести человек завтра не должны выходить к помещику на работу, -
сказал Дзержинский. - Если они не выйдут, работы остановятся и помещик
начнет уступать. Двести человек - большая сила в экономии. Некому будет
поить коней, доить коров, выгонять скот, работать в поле...
- Я ж давно говорил, - опять сказал звонкий голос, - я ж давно
говорил. Вот он, умный человек, советует, то и я советовал.
Начали спорить. Кривой старик сказал, что это не годится, что это
вроде бунта.
- А что плохого в бунте? - спросил звонкий голос.
Теперь Дзержинский разглядел этого парня со звонким голосом. Он был
молод, немного курнос, брови у него были неровные, с изгибом, глаза
упрямые, блестящие.
Спорили долго.
Когда взошла луна, возле дома раненого Оржовецкого собрался сход и
постановил: на работу к помещику завтра не выходить, а кто пойдет, того
поймать и запереть в амбар на замок.
До парома Дзержинского провожало человек шесть крестьян.
Опять пиликала гармошка. Ян - так звали парня со звонким голосом - шел
рядом с Дзержинским, посмеивался, пошучивал, потом тихо спросил:
- Значит, бастуем?
- Откуда вы знаете это слово? - спросил Дзержинский.
- Оттуда, откуда и вы. - Усмехнувшись, он добавил: - Я в городе
работал, на фабрике. Потом машина три пальца оттяпала, выгнали. Вернулся
домой. Было время - и я бастовал.
У перевоза попрощались. Дзержинский крепко пожал искалеченную руку
парня, обещал наведываться в село. Когда Дзержинский вернулся, на террасе
еще играли в карты, а из залы доносились звуки рояля и тенорок хозяина,
певшего с дрожью в голосе:

Облекся мир волшебной дымкой,
Ничто в саду не шелохнет.
Но чу! Волшебной невидимкой,
Скрываясь, соловей поет...

- Кто идет? Остановись! - крикнул подпоручик, тасуя карты. Дзержинский
остановился.