"Нэнси Гэри. Слишком много подозреваемых " - читать интересную книгу автора

рекомендации не были приняты во внимание.
Целую зиму кандидаты заручались благожелательными отзывами и отчетами о
своем материальном положении от людей, с которыми, возможно, давно уже не
поддерживали постоянных отношений, но все-таки унижались, просили, даже
требовали. Если заглянуть в любую из этих папок, то проницательному человеку
не составит труда домыслить остальное и понять, с кем тебе придется в
дальнейшем иметь дело.
А Гейл была как раз человеком в высшей степени проницательным.
Сложилось так, что пост секретаря правления, разумеется, без права голоса,
занимала особа женского пола. Только женщина с данной ей свыше способностью
вносить умиротворение в мужские разборки могла приводить в порядок протоколы
заседаний, избавляя их от чересчур крепких выражений, и складывать аккуратно
бумаги, в пылу дебатов разбросанные в беспорядке по столу. Гейл идеально
подходила для подобной ответственной должности, а ей эта не очень
обременительная работа была по душе и льстила ее самолюбию.
Гейл имела собственный процветающий дизайнерский бизнес. Она оформила
чуть ли не половину самых богатых домов в Саутгемптоне. Везде были ее
этажерки, горшочки с цветами и прочие "милые ненужности". Не она гонялась за
клиентами, а клиенты ловили ее. Она могла разговаривать на равных с членами
совета, но обычно помалкивала, зато ее молчание, как золото, всегда было в
цене.
- Генри - человек, достойный уважения. Он и Луиза представили нам
прекрасные рекомендации, - негромко заговорил вице-председатель правления
Джордж Уэлч, не без ехидства добавив: - С моей стороны, может быть, будет
бестактно напоминать, но родители Луизы более давние члены нашего клуба, чем
ты, Клио.
Высказавшись, Уэлч откинулся на спинку плетеного кресла-качалки,
которое никто не смел занимать, кроме него, дав этим понять, что высказал
свое мнение. Медленно вращающийся вентилятор под потолком бесполезно пожирал
электроэнергию. У всех, кто сидел за столом, выступила испарина. Хотелось
поскорее разделаться со всей этой процедурой и покинуть зал заседаний.
- Я готов согласиться с Джорджем.
Уоллес Лавджой даже в такой короткой фразе умудрялся подчеркнуть свой
британский акцент. Он с нарочитым вниманием перелистал досье, врученное ему
Гейл, и выдержал, опять же специально, долгую паузу, чтобы сконцентрировать
на себе всеобщее внимание.
- Вы только взгляните. Генри можно только позавидовать. У него
полностью оплаченный дом здесь и еще восьмикомнатная квартира на Манхэттене.
Его дочери учатся в престижной школе. А почему это случилось? Потому, что он
режет наши сердца, как первоклассный мясник. Генри Льюис - самый известный
кардиохирург в Штатах. А разве вы не помните, как Луиза, еще маленькая,
бегала по корту и каждый упущенный мячик орошала слезами?
Лавджой ударился в лирику:
- А почему, интересно знать, вы с Мэгги перестали приглашать ее на свои
сборища с тех пор, как она вышла замуж за кардиохирурга? Если я не ошибаюсь,
вы давно не включали их в список гостей. - Клио знала, куда метить.
Лавджой был демократичен в выборе компании, но до определенной степени.
Он мог общаться с художниками, наркоманами и русскими эмигрантами,
заполонившими Нью-Йорк, обтягивать свою задницу в джинсы цвета хаки и
хлопать по плечу пакистанского таксиста, но все-таки в его жилах текла