"Игорь Гергенредер. Тень и источник (Повесть)" - читать интересную книгу автора

книга, вторая... И почему было ему не сделаться главным редактором газеты и
одним из видных русскоязычных писателей Латвии? Не к тому ли подвигалось?..
Он не ездил на побережье Франции, но на берегу Рижского залива, в местечке
Вецаки, имел дачу - рядом с дачей Гирта Яковлева: актёра, известного на весь
Союз.
Закрутилось другое кино. Независимая Латвия, гложущая бессонница... Не
пристукнуло. Как-то пронесло - то щекотливое. Но прибирала к рукам нужда.
Стало несомненным: отсутствие приемлемой роли - это не временно. Жена
Марта - российская немка, - и мы отправились на её историческую родину.
Тщеславию пришлось скукожиться, зато желудок вознаградил себя за период
воздержания. Даже при неимении работы, социальной помощи вполне хватало на
колбасы, сыры, пиво, свежие фрукты. Сделавшись маленьким человеком Запада,
вы отведали то, чего не пробовали, будучи непоследним лицом в советской
республике, взять хотя бы утку в хрустящей корочке, с кокосовым молоком,
зелёными бобами и сырыми шампиньонами в соусе - под смирновскую водку
французского розлива. Вы обжились, стало кое-что перепадать и честолюбию, но
одно ущемляло - дефицит любви. Вдруг, с её упоением, вам словно напомнили о
плате.


* * *


Марта, пришедшая с работы, загружала стиральную машину.
- Разогрей себе паелью.
Он обул домашние тапочки.
- А куриные печёнки есть?
- Но ты же сам не поджаришь... Ладно, я поджарю.
Произнести обычное: "Нет-нет, обойдусь!" - зная: она, сказав, обязательно
сделает. Жена чуралась вопроса: "Где ты был?" - но, безусловно, следовало
иногда уведомлять её, например: "Открылся новый магазин русской книги.
Юморист Фуршет, его фамилия вообще-то Доренец, позвал посмотреть..." Теперь
же ты посетил на дому глубокого старика, автора мемуаров, поддержал его:
пусть продолжает дело. Он кое-кого, хотя, увы, и с опозданием, выводит на
чистую воду...
Надо позвонить Вольфгангу Тику. Лучше бы это сделать позднее, но мы в
беспокойстве и оттого суетливы. Напоминаем Тику: я тебе об Ульяне говорил,
да ты её знаешь. Да-да, новелла у неё. Как бы, понимаешь, помягче
обсудить... Тик, отвечающий по мобильнику, краток: послушаем, обсудим... Я в
библиотеке. Извини, потом договорим.
В библиотеке! Вот у кого дело: вывести на свет... и без опозданий. Удастся?
Обуян замыслом трагедии момента. Фраза соотнеслась с тем, что липло и
щекотало; ты чувствуешь себя обладателем товара. Благоразумие велит
стряхнуть паутинку.
Так и стряхивал до понедельника, когда на работу позвонил человек,
сказавший, что его зовут Николай Сергеевич и ему любезно предоставила номер
телефона Ульяна.
Человек спросил:
- Вы с работы домой на машине?
- Нет.