"Игорь Гергенредер. Тонкость мысли" - читать интересную книгу автора

его уже очередной оттолкнул и влупляет...
А все вопли, мыки-рыки Бородастого - то, мол, от удовольствия.
Пинской стоит в сторонке, наблюдает ажиотаж и поджидает банду. Знает -
она, спохватившись, сорвала стоп-кран и мчится вдоль линии назад. Главарь,
живой или мертвый, должен быть вблизи насыпи. И Пинской не успел уйти
далеко...
Несутся бандиты, на бегу представляют процесс пыток... Кусты трещат,
топот - будто от табуна.
Как открылось им зрелище многолюдное - впору заржать. Луна озарила
перекошенные лица урок, финки сверкают. Но и у кавказцев ножи, а не
прутики. Очередь к Бородастому собралась такая - на каждого урку придется по
дюжине.
Бандиты беснуются: как вырвать поруганного? Их к нему не подпускают, и
поругание идет полным ходом. Самый старший жопник, пожилой, с золотыми
зубами, потребовал от банды минуту молчания. Как врубит "Романтику" на
предельную громкость!
Вот они: явственные слова главаря... К тому же, различимо, что голос
довольный.
Языки и прикусились. Стоят воры ошалелые, баранами зырят, как с их
паханом занимаются... Но, наконец, маленько очухались, стали
переглядываться. Виден в глазах вопрос: что это значит?..
А значит оно то, что вместо Петра Бородастого есть гадственный
петюнчик. Все его прошлое теперь - противная харкотина. Ни у одного вора не
может к нему быть ничего, кроме презрения. Ни один не сядет на тот стул, на
котором сидел петюнчик.
Выходит из-за дерева Пинской:
- Эй, Варежка, ты где? А ну вспомни! Говорил я тебе насчет игры с этим
козлищей, что я проиграю и выиграю?
Варежка:
- Вот так та-ак! Вон оно к чему было... Конечно, помню. Замечательная у
вас тонкость мысли, Константин Павлович!
Пинской бросает банде:
- Помните мои слова - я думаю, дескать, о том, как показать Бородастому
крепкую любовь? Вот ему ее и показывают!
Варежка так и покатился в ржачке. Другие опомнились от ужаса - и на всю
окрестность:
- Хо-хо-хо-оо!!!
Одни жопники на это - ноль внимания. Захвачены своим.
Прикиндел, начитанный вор, выражает Пинскому:
- Вы, Константин Павлович, провели игру, которой нет примера в мировой
истории. Разрешите от имени всех...
Тут глупый вор Ревун рванул на груди рубашку:
- А-а-а! Так это он подстроил? Р-режь его, братва!
Крики пресек голос небрежный и строгий, какой может быть только у
умнейшего из подпольных миллионеров:
- Дайте ему в морду!
Варежка и Прикиндел съездили Ревуна по карточке.
- Вот кто виноват! - Пинской показал на него пальцем. - А ну вспомним,
как один бывший человек в пьяной приятности говорил про перрон, про
отъезд... про то, как проводник поднимает - что?