"Сергей Герасимов. Часть той силы (Фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

тем лучше. Эти душераздирающие вопли слышны за несколько кварталов. Это
укрепляет мою славу колдуна, но даже не в этом дело, - думал он, - просто
любой из соседей, разбуженный криком, может элементарно вызвать милицию. Что
я буду объяснять в этом случае?
Наконец, он решился. Впрочем, это было даже не убийство, - это был акт
милосердия. В голосе головы был такой ужас, а в ее глазах просто
запредельное страдание, что оставить ее жить было просто невозможно. Ложкин
занес топор, но не смог его опустить. Сходил на кухню, глотнул пива из
горлышка. Нет, с этим все-таки пора кончать.
Со второй попытки ему удалось это. Топор раскроил глиняную голову почти
пополам. Крики стихли, и сразу стало легче, как будто поблизости выключили
отбойный молоток. Крови, как и в прошлый раз, было много, но Ложкин
надеялся, что она исчезнет к утру, превратившись в мелкий песок или черепки.
Впрочем, здесь ничего нельзя знать заранее.
Голова была прекрасна даже сейчас, с топором, всаженным в нее по самое
топорище. Но сейчас это была совсем другая скульптура.
Он задул свечи, одну за другой, а потом включил свет. От его страха не
осталось и следа. Только сейчас он заметил, что свечи, горевшие несколько
часов, остались целыми, ничуть не укоротившись.
В комнату вошла птица, ковыляя на коротких лапах. Вошла, и погрузила
клюв в лужицу крови.
А ты ведь хищник, Чижик.

22. Чижик...

Чижик начинал его раздражать. Эта потусторонняя птица приобрела
привычку ходить за Ложкиным по пятам. Кроме того, она взбиралась на стол,
когда Ложкин садился есть. Она сидела и внимательно смотрела на него,
наклонив голову. Причем это был не просто глупый куриный взгляд, как у
большинства птиц, и не любящий взгляд домашнего питомца. Так сытый лев
смотрит на кусок мяса, - однажды подумал Ложкин и с тех пор никак не мог
отделаться от этой мысли. Все же, Чижик был хищником. Кто знает, чем это все
закончится?
С утра глиняная голова понравилась Ложкину еще больше. Отлично
схваченное выражение безмерного ужаса жило в каждой ее черточке, а всаженный
топор только дополнял впечатление. Осталось лишь назвать композицию, потом
вынуть топор, обжечь голову в печи, вставить топор на место. В принципе,
скульптурой такого уровня может гордиться любой европейский музей. Но, к
сожалению, путь туда так долог, что все лучше успевает умереть, не
добравшись. Стоит подумать о названии. Например: "Иллюзия убийства". Почему
иллюзия? Да просто так, ведь любое название это иллюзия, просто трюк, жест
фокусника. Название должно давать не смысл, а иллюзию сопричастности.
Поэтому сойдет. Стоит заняться завтраком.
И он занялся завтраком. Настроение было отличным. За пару дней он, в
плане творчества, сумел прыгнуть выше своей головы, сумел превзойти все то,
что было сделано им за четверть века. И это только начало. Только начало.
Совсем не обязательно использовать свой страх. Можно использовать любую
эмоцию. Например, превосходное настроение сегодняшнего утра.
Подумав, он решил, что лучше всего под настроение подходит обезьяна.
Небольшая, ради его собственной безопасности, мартышка. Впрочем, глиняная