"Сергей Герасимов. Часть той силы (Фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

лета, если лето выдавалось сухим. Имелось еще несколько маленьких болот и
множество временных, всякий раз возникающих после сильных ливней, когда река
заливала луга и овраги. Кроме того, за те долгие годы, которые Ложкин не
приезжал в Еламово, расположение некоторых болот могло измениться. Здесь
постоянно велись всевозможные земляные работы, выкапывались все новые и
новые меловые и глиняные карьеры, раскапывались новые, бьющие из глубины,
ключи. В детстве не раз случалось так, что приехав на следующее лето, он
находил болото, заросшее камышом и рогозом, там, где раньше была поляна, луг
или овраг.
Оставалось надеяться на собственную осторожность или на собственное
везение.
Как только он вышел в тот мир, камешек проснулся. В том мире был жаркий
тихий летний день. Тот мир казался спокойным и в то же время страшным, как
утопленник. И даже странный, слегка фиолетовый оттенок неба усиливал это
впечатление.
- Что ты мне посоветуешь? - сказал Ложкин.
- Ничего, - ответила Ауайоо, - чем меньше я буду советовать тебе
сейчас, тем лучше.
- Почему?
- Ты сейчас под властью письма. Ты должен делать только то, что там
сказано. Любое другое действие с твоей стороны причинит тебе множество
неприятностей. Это было не просто письмо: его бумага пропитана соком
протейника. Это значит, что оно имеет власть над любым, кто его прочел. Эта
власть абсолютна - до тех пор, пока не выполнены все указания письма. Ты
ведь уже попробовал сопротивляться, правда? Твоему сердцу это не
понравилось. Конечно, смертельной опасности не было, но...
- Удобная вещь, - сказал Ложкин, - я бы посадил веточку этого самого
протейника в горшочек у себя на подоконнике.
- Ты не из тех людей, которые умеют этим пользоваться. Кроме того, это
не предмет для шуток! - сердито сказала Ауайоо и отключилась.
- Нечего на меня орать! - возмутился Ложкин, хотя Ауайоо вряд ли могла
его услышать. - Не хватало еще, чтобы каждая игрушка мною командовала!
Его нервы были напряжены, напряжены до предела. Вначале умирающая
Эрика, затем предсказание близкой смерти. Плюс постоянное, с каждым днем
усиливающееся чувство того, что он вообще не имеет собственной воли. Кто-то
или что-то постоянно руководит им, постоянно тянет за поводок. Временами это
становилось просто невыносимо.
Что я хочу? - спросил он сам себя. - Конечно, я хочу жить, но ведь так
жить нельзя; нельзя жить, просто уворачиваясь от смерти. Я все равно
проиграю, если не буду вести свою игру. Пока что я как скотина, которую
ведут на забой по долгому и извилистому коридору, а каждый поворот этого
коридора может оказаться последним. Я должен что-то сделать, но что? Боже
мой! - вспомнил он, - я ведь не сделал самого главного, возможно,
единственной серьезной вещи, которая в моих силах. Я так и не изготовил
дверь. Но я займусь этим, как только вернусь.
Путь оказался долгим. Лист протейника показывал лишь направление, а
дорогу приходилось выбирать самому. Вначале, осторожно двигаясь по окраинам
Еламово примерно на восток, Ложкин добрался до реки, скрытой от глаз высоким
кустарником и растениями, напоминающими тростник шестиметровой высоты. В
самом низу в этой чаще имелись дорожки, явно протоптанные различными