"Сергей Герасимов. Единоборец (Фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

- Насколько они сильны?
- Не имею представления, - отвечает она.
- Весьма точная информация. Тогда как я могу тебя охранять?
- Очень просто. Ты должен следить за тем, чтобы не один человек не смог
прикоснуться ко мне. Ни рукой, ни ногой, ни даже рукавом. Кем бы он ни был.
- А как же я? Я ведь тоже человек.
- Что касается тебя, то я сама не позволю к себе прикоснуться.
Некоторое время мы молчим. Слышно, как свистит воздух за иллюминаторами
поезда, и как щебечут карлики, обсуждая проблемы школьного образование и
новую педагогическую идею функционального ребенка.
- А ведь ты сказала правду, - говорю я. - У тебя на самом деле нет
чипа. Вначале я не поверил. Я понял это тогда, когда ты приказала убить того
старика.
- Не вижу связи, - отвечает она.
- Если бы ты имела чип, нас бы уже взяли. Ты хотела совершить убийство,
а Фемида это запрещает. Если бы у тебя был чип, мы бы не ехали сейчас в этом
вагоне. Фемида на самом деле тебя не видит. Избавиться от чипа невозможно.
Значит, ты такая с самого рождения. Сколько тебе лет?
- Сколько угодно, - отвечает она. - Сколько бы ты хотел?
- Побольше, чем есть сейчас.
- На сколько я выгляжу? На восемнадцать? Тебе не нравятся молодые
девушки?
- Я робею в их присутствии. Мне трудно с ними говорить.
- Ты такой скромный?
- Нет, просто они слишком глупы для разговора. Восемь из десяти имеют
извилин не больше, чем резиновые куклы. И они абсолютно правы: пара стройных
ног прекрасно заменяет десяток кривых извилин. И дает гораздо больше
жизненных преимуществ. Девочка растет, растет, набирает критическую массу, а
потом взрыв глупости и взрыв красоты происходят одновременно.
- А оставшиеся две из десяти? - спрашивает она.
- Они прекрасны в любом возрасте. Но я бы предпочел двадцать пять.
- Тогда смотри. Смотри внимательно.
Я смотрю внимательно и вижу, что ее лицо начинает постепенно меняться.
Сглаживаются детские черты, появляется тонкость и серьезность, и даже
некоторая изношенность, какая бывает на лицах женщин, порою не имеющих сил
следить за собой. Сейчас ей на самом деле не меньше двадцати пяти. Боковым
зрением я вижу, что карлики замерли и уставились на нас во все глаза.
- Я тебя удивила? - спрашивает она.
- Это технологии завтрашнего дня. Я даже не слышал о таком.
- Ты еще о многом не слышал. А теперь смотри. - Она протягивает мне
Е-книгу.
Я смотрю на страницу и вижу, что Клара читала "Журавль" Хлебникова.
Для глупой девочки это действительно круто.
- Ты сразила меня наповал, - говорю я.
Она лишь успевает открыть рот, желая что-то ответить, но поезд резко
останавливается, так, будто наткнулся на резиновую стену, и мы все летим по
салону, ударяясь о поручни. Несколько ламп сразу гаснет.
Я поднимаю ее голову. В ее щеке - глубоко вонзившийся осколок стекла. Я
выдергиваю, и она кричит, визжит как резанная. Щека распорота, кровь хлещет,
на лбу громадный кровоподтек. В этот момент я вспоминаю, что у моей спутницы