"Сергей Герасимов. Единоборец (Фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

подвижностью, можно просто резать по суставным хрящам. Что я и делаю.
Пекторалис Минор рефлекторно сокращаются, четыре ребра оттопыриваются
кверху, и вот у меня в груди уже приличная дыра, в которую можно легко
всунуть руку. Я не беспокоюсь об обезболивании, хотя время от времени
некоторые нервы все же пропускают ослабленный болевой сигнал. Это неприятно,
но вполне терпимо. Я не беспокоюсь о всякой септике и антисептике (или как
там это называлось в классической медицине), это меня не волнует, потому что
моя батарея не позволит проникнуть в рану ни единому микробу. Сейчас мой
иммунитет равен бесконечности. Я поворачиваю осветитель и смотрю на свое
легкое. От него ничего не осталось. Эти клочки больше похожи на рваные
тряпки, чем на работоспособную живую ткань. Его придется удалить. В
принципе, я еще мог бы оставить примерно треть верхней доли, но это ни к
чему. Я буду заменять легкое полностью.
Это нужно было сделать уже давно. С правым легким у меня всегда были
проблемы. Оно глючило у меня с самого детства. Да и доставалось ему
частенько. Как ни странно, я его еще ни разу не менял. Собственно говоря,
это единственный крупный орган, который сохранился у меня от самого
рождения. Все остальное модернизировалось, заменялось чем-то или вставлялось
заново. Правое же легкое мне рвали раз шесть, не меньше, и каждый раз оно
неправильно срасталось. Врачи говорят, что в нем есть скрытый генетический
дефект. И все-таки, мне жалко его выбрасывать. Может быть потому, что оно
свое, настоящее? Я не знаю. В любом случае ничего не поделаешь. Я вытаскиваю
в дыру упругие розовые клочки и отрезаю все по самую трахею. Резать
неудобно, потому что не видно, что делаешь, приходится работать на ощупь.
Упругая ткань сопротивляется ножу. Поток крови я перекрыл заранее. Давление
в аорте выше нормального, излишек крови разливается по всему телу, и моя
кожа краснеет. Я выгляжу так, как будто только что вышел из бани. Вот,
отрезано. Выбрасываю теплую ненужную массу в таз, она падает, издавая
чавкающий звук. Довольно странное ощущение, наверное, я никогда к нему не
привыкну. Я имею ввиду не только пустоту в груди. Легкие не рассчитаны на
то, чтобы к ним прикасались руками, а трахеи и бронхи не рассчитаны на то,
чтобы их тянули изнутри. Несмотря на все достижения медицины, наш организм
еще слишком несовершенен.
Левое легкое пока не может работать, из-за разрыва диафрагмы. Разрыв
идет во всю ширину, он, конечно же, срастется без проблем, если только
правильно сопоставить края. Я пытаюсь прощупать конфигурацию дыры и нахожу
несколько свободно свисающих лепестков. На их краях уже появились заметные
утолщения: диафрагма пытается срастись без моей помощи, и делает это
неправильно. Здесь нельзя ждать, потому что можно получить неработоспособный
орган, сплошь состоящий из складок и рубцов. К счастью, края слипаются
легко, ремонт диафрагмы занимает у меня всего минут пять или семь. Трудно
поверить, что в старые времена починить человека было практически
невозможно. Вы могли без проблем отремонтировать автомобиль, компьютер или
велосипед, но поломка собственного организма оказывалась для вас фатальной.
Это же нонсенс, иначе не назовешь.
Я заменяю выброшенное легкое амбилангом, у меня есть в запаснике
парочка неплохих и надежных моделей. Амбиланг на самом деле ничуть не хуже
обыкновенного биологического легкого, не требует особого обслуживания (лишь
меняй баллончик со смазкой раз в полтора года, во и все), зато он позволяет
одинаково легко дышать как в атмосфере, так и под водой. Он имеет еще одно