"Сергей Герасимов. Эпоха игры" - читать интересную книгу автора

узнаете.
Дождь заканчивается. Еще час, и Айзек уйдет. Как много людей не
заслуживают определения: человек. Скоты. А ведь кто-то долгие, долгие годы
отдавал им свою душу, пробуждая в них человеческое, и нечто действительно
пробуждалось - ненадолго. Зачем все это? Зачем муки и смертельная жажда
истины, сжигавшая тысячи умерших поколений? Зачем все те Монбланы вечных
ценностей, за каждую из которых заплачено отказом от счастья, любви,
богатства, самой жизни? Как втиснуть это в пустую голову скота,
проклинающего тебя вполголоса, и какой в этом смысл, если после первого же
дня свободы он снова становится скотом - становится сразу и навсегда?
- Вы позволите налить вам еще? - я наливаю ему еще стакан.



6

Четыре дня спустя. Берег; белый песок; солнце, уже прожигающее туман;
солнце, висящее над водой неровной ослепительной кляксой. Керри.
Я смотрю на ее лицо - странное лицо человека иной расы, той расы, о
существовании которой никто никогда не знал. Я мысленно повторяю эти слова
Айзека. Иногда дураки бывают очень проницательны - они видят лишь
поверхность вещей, но зато видят ее осень четко. Мы же смотрим в глубину и
не видим очевидного - поверхность для нас прозрачна - но кто сказал, что
истина лишь в причудливом мелькании глубинных теней?
В ней необычно все: огромные глаза, знающие свою силу и иногда
играющие ею, как играет атлет пудами бугристых мышц; тонкие, очень тонкие
губы, иногда взрывающиеся улыбкой, - потом улыбка долго догорает,
доверчиво и мечтательно освещая ее лицо; короткая стрижка, которая не шла
бы ни одной другой женщине; голос, слова, которые она говорит совершенно
серьезно.
- Всегда.
- Что всегда? - я не понимаю ответа.
- Ты спросил, сколько мне лет. Я говорю: всегда, я живу всегда и буду
жить всегда.
- Тогда я знаю, кто ты. Ты богиня, только богини живут всегда.
- Нет, неправда. Их забывают. Ты знаешь, сколько их уже забыто?
- Не знаю, Керри. А ты знаешь?
- Я знаю.
- Откуда?
- Но я ведь живу всегда, - она смеется.
- Ты зря смеешься. Я ведь умею разгадывать тайны.
- В этом нет никакой тайны, Генри. Спроси любого, и он скажет тебе,
что я живу всегда.
Она впервые назвала меня по имени. Она, похоже, намного моложе меня,
потому и не говорит и своем возрасте. Правильно, лучше говорить на равных.
Я ощущаю волну беспечной и какой-то детской радости, но быстро гашу в себе
это чувство. Мне пришлось пройти сквозь многое в этой жизни - в этой,
такой несовершенной, что каждый еще надеется на другую, лучшую. Испытания
либо ломали меня, либо делали меня тверже. Все же ломали, несколько раз.
Из этого я вынес убеждение: силен только тот, кто не имеет привязанностей.