"Валерий Генкин, Александр Кацура. Сшит колпак" - читать интересную книгу автора

- Молчим, молчим, молчим!
- Я думаю, во-о-н до того леса. - Дамианидис простер мощную голую
руку. - Там сделаем привал.
- Станем лагерем, - сказал Борис.
- Разобъем бивак, - сказал Дмитрий.
- Необходимо запастись пеммиканом и пресной водой. Из-за нехватки
пеммикана доктор Ливингстон не смог добраться до места привала на озере
Виктория, - заметил Евгений.
- А когда люди и животные отдохнут, мы двинемся дальше, чтобы успеть
переправиться через реку до начала сезона дождей, - сказал Борис.
- Верно, - одобрил Родчин. - Люди и животные, встаем. Вперед, пока не
начался сезон дождей.
- Момент. Только сбегаю за пеммиканом.
Дамианидис вынес из корабля корзинку, прикрытую салфеткой, и они пошли
пестрым лугом прочь от берега. Птицы отстали. В траве сновала какая-то
мелочь. У ручья Родчин заметил крупный трехпалый след. Борис скрипел о
бессмысленности ухода с чудесного пляжа в лесные дебри, где того гляди
обнаружится хищник с аппетитом Дамианидиса или, упаси Бог, объявятся комары.
Евгений горевал, что носильщик Мбонго, которого он только вчера спас от
разъяренной пумы, напился огненной воды и остался спать в хижине, в
результате чего ему, Евгению, приходится самому тащить тяжелую корзину. На
самой опушке из травы поднялась оскаленная морда.
- Ах! - сказал Дамианидис, как нимфа, застигнутая во время купания.
- Вот и кошка Ю Ынбу, - обрадовался Игельник, глядя вслед животному,
которое, руля хвостом, металось между стволами с гладкой зеленой корой.
- Вон их сколько, - Родчин кивнул в сторону небольшого стада белых
пушистых созданий, щиплющих траву.
- Они подают нам пример, - одобрительно сказал Евгений. - Все живое
должно питаться. Кроме того, согласно плану, надлежит сделать привал.
С большим проворством Дамианидис расстелил салфетку, оказавшуюся скорее
скатертью, и стал разгружать корзину.
- Увы, увы, - сокрушался он, накладывая на ржаную лепешку влажный пласт
творога и поливая его клюквенным желе, - я не вижу в здешних местах тех
вкусностей, о которых столь обстоятельно говорилось в известных нам
документах.
- Страшная угроза голода нависла над ними, - вступил Дмитрий, - и взоры
несчастных путешественников невольно обратились к самому упитанному среди
них. И сколь ни казалась им кощунственной мысль о превращении в
продовольствие своего собрата, мучения плоти заглушили голос сострадания.
Тщетно обреченный молил невольных палачей своих не осквернять божественных и
человеческих установлений...
- Из божественных установлений, - прервал Евгений Родчина, - я помню
одно: сладок сон трудящегося. - Он откинулся на спину и устроил голову на
мягкой кочке.
- Благая мысль, - согласился Дмитрий, прилаживаясь щекой к животу
Дамианидиса.
- Туземцы были настроены дружелюбно, и мы решили расположиться на
ночлег, - сказал Борис. - Кстати, если вам интересно, один дружелюбно
настроенный туземец таращится на нас уже несколько минут.
- Каков он? - спросил Родчин. - Мне брюхо Евгения заслонило мир.