"Дэвид Геммел. Оседлавший Бурю (Риганты #4) " - читать интересную книгу автора

- Никто не заключал ее туда. Это... существо когда-то было
могущественным царем. Великий герой сразил его, освободив мир от страшного
зла. Однако тьму, заключенную в нем, не удалось уничтожить. Она тянется к
людским душам и растлевает их. Держава не принесет тебе ничего, кроме горя и
гибели.
- Забавно, - ответил Ледяной Кай. - Древняя пословица гласит: "Враг
моего врага - мой друг". Раз вы объявлены врагами церкви, значит, это
источник добра. Не нахожу в державе никакого зла.
- Потому что оно нашло тебя первым.
- Ты начинаешь надоедать мне, старик. Я подарю тебе несколько
мгновений, чтобы примириться с благословенным Истоком, и затем отправлю тебя
к нему.
- Я уйду с радостью, Ледяной Кай. Тебе будет много хуже, когда ты
повстречаешь человека с золотым глазом.
Меч, затупившийся еще днем, описал смертельную дугу, но не смог за раз
отрубить старику голову. Комнату залила кровь. Несколько капель упало на
стол, забрызгав череп. Кость засияла, и на секунду Каю показалось, что у
черепа появилось бесплотное лицо. Видение исчезло так же быстро, как и
возникло.
Ледяной Кай завернул череп в черный бархат, положил обратно в шкатулку
и вынес из горящего Шелсана.

1

Вот уже тридцать лет северные горы не видели такой суровой зимы. Лед в
фут толщиной сковал реки и озера; по всей земле, от края до края,
свирепствовали метели. Овцы без счета гибли под лавинами, и лишь самый
выносливый скот имел шанс дожить до весны. Большинство дорог в окрестностях
Черной Горы стали непроходимыми, и горожане едва сводили концы с концами.
"Черные" риганты спускались с гор, приносили провизию, помогали фермерам,
отыскивали и спасали жителей удаленных холмов, плененных снегом в
собственных домах.
И все равно многие не просыпались, замерзая в собственных постелях.
Не каждый безумец осмеливался пуститься в путь по диким западным
землям, простиравшимся между Черной Горой и неприветливыми скалами, родиной
ригантов.
Пробираясь сквозь вьюгу к домику Финбара Устала, Кэлин Ринг жалел, что
оказался таким безумцем. Сгибаясь под огромным заплечным мешком, с которого
на ремне свисал новенький длинноствольный мушкет, Кэлин упорно брел к
вершине последнего холма. В его бороде сверкал лед, а старый шрам на правой
щеке горел, как от огня. Из-за снегоступов приходилось идти непривычно
большим шагом, и ноги уже болели. Кэлин прибавил шагу, хотя уставал все
больше. Ему было двадцать три года, и немногие могли похвалиться такой же
выносливостью. Летом он упивался силой юности, совершая десятимильные
пробежки по холмам. Однако сейчас, когда все тело болело и томилось по
отдыху, юный ригант казался себе глубоким стариком.
"Остановись, и ты погибнешь", - повторял он себе.
Его глаза снова пробежались по холму. Оставалось еще полмили по крутому
склону. Кэлин остановился и с трудом поправил ремни на плечах. На руках были
две пары рукавиц, одна из шерсти ламы и вторая - из кроличьего меха. Тем не