"Николай Эдуардович Гейнце. Скудные дни Великого Новгорода (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Вслед за ним собрались конецкие старосты и бояре владычные.
Григорий Лукьянович встал и сказал:
- Господа власти, идемте к святой Софии. Там я доложу волю государя
нашего, великого князя Ивана Васильевича.
Слова эти всех озадачили. Что бы это значило? Какие новости в храме
святой Софии поведает грозный посланец царский.
- Глянько-те, идем мы, а за нами кибитка едет с опричными людьми и со
стрельцами, - говорили друг другу новгородцы, идя в собор.
Перекрестившись, вступили все они в святое место. У многих сильно
почему-то забилось сердце. Не даром молвит пословица: "ретивое-вещун".
- Все ли здесь? - зычным голосом окликнул Малюта, когда толпа
сановников остановилась под куполом храма.
- Все!
- Андрей и Семен, делайте свое дело! - крикнул Григорий Лукьянович, -
и двое стрельцов, выступив вперед, пошли на солею перед царскими вратами.
Один из стрельцов влез по приставленной к иконостасу лесенке и стал
отдергивать гвоздики у ризы на иконе Богоматери.
Во храме все стихло, затаило дыхание.
- Готово, государь Григорий Лукьянович! Повели взымать кому ни на
есть! - крикнул стрелец, отогнув край иконной визы и спустившись на земь.
- Господа власти и лучшие люди новгородские, - обратился Малюта к
представителям города, - Государь и великий князь Иван Васильевич повелел
избрать между вами мужа, кому вы доверяете, для одного дела... Назовите
мне этого избранника вашего!..
Поднялся шепот и после непродолжительных пререканий выдвинули
старосту Плотницкого конца, мужа именитого, пользовавшегося общим почетом
в городе - купца Афанасия Афанасьевича Горбачева, по народному прозвищу
Горбача, седого, благообразного старца.
- Изволь-ка ты, почтенный, влезть по лесенке к иконе Богородицы, к
Знаменью, - обратился к выборному Малюта.
Тот повиновался.
Остановясь наравне с иконою, он вопросительно посмотрел на Малюту.
- Заложи руку под ризу, где отогнуто, и поищи: нет ли между иконой и
ризой чего ни на есть, а буде ущупаешь, вынь и давай сюда.
Слова эти прозвучали в никем не нарушаемой тишине. Казалось, никто не
смел дохнуть в напряженном ожидании. Взоры всех были устремлены на икону и
на выборного.
Последний запустил руку за ризу и вынул оттуда бумажный столбец! Это
было дело одного мгновения.
Степенно, со столбцом в руке, сошел он с лесенки и, подошедши к
Малюте, подал ему.
Григорий Лукьянович развернул свиток и, возвратив доставшему, велел
читать громко вслух.
Удивление слушателей росло с каждым новым словом никому неведомых
условий, заключенных будто бы с королем польским Жигмонтом о предании ему
Великого Новгорода и о призвании на княжество под его королевской рукой
князя Владимира Андреевича.
- Совсем это неподобное дело... - прошептал про себя Афанасий
Афанасьевич и бросил свиток.
- Читай! - крикнул с яростью в голосе Малюта. - Не кончил еще... не