"Николай Эдуардович Гейнце. Скудные дни Великого Новгорода (Повесть) " - читать интересную книгу автора

его сцены уже стали заурядными.
Это первое впечатление было совершенно верно.
Семен Иванов Карасев, по прозвищу "Карась", так звали появившегося на
мосту всадника, был отличен царской милостью среди своих сотоварищей
опричников-ратников, он был стремянной царский, чем и объясняется
богатство его костюма.
Посланный царем Иоанном в Литву с письмом к изменнику князю
Курбскому, он всего несколько дней тому назад вернулся в Александровскую
слободу, и, узнав, что царь в Новгороде, с радостью поскакал туда, не зная
происходивших там ужасов.
Имелись причины тому, что сердце юноши, где бы ни находился он,
оставалось в Новгороде.
Пораженный непонятным ему зрелищем, Семен Карасев ехал почти вровень
с густой толпою жертв варварства царских палачей, как вдруг взгляд его
упал на одну из связанных молодых женщин, бледную, растрепанную,
истерзанную. Черные, как смоль косы прядями рассыпались по полуобнаженной
груди. Черты красивого лица были искажены страданиями.
Семен круто повернул коня.
- Аленушка!.. - крикнул он каким-то подавленным от внутренней боли
голосом.
В нотах этого голоса, казалось, звучала слабая надежда на ошибку.
Увы, он не ошибся.
Молодая женщина, услыхав произнесенным свое имя, вскинула на всадника
свои большие черные глаза.
- Сеня, Сенечка!.. - каким-то стоном вырвалось из ее груди.
- Что с тобой? Как ты здесь?.. - подъехал к ней ближе Карасев.
- Оставь... пусть топят... один конец...
- Как топят?.. Кого топят?.. Когда?.. - переспросил он, не веря своим
ушам, схватив уже за руку молодую женщину.
- Нас ведут топить... теперь...
- Как?.. Разве душегубство дозволено?.. Что вы сделали?..
- Мы - ничего... а топить ведут нас, как вчера утопили сотни других,
как нынче... как и завтра будут топить...
- Да где же я?.. Где все мы?.. Что это, сон, что ли?
- Нет, не сон... в Новгороде мы... на мосту... и с мосту здесь... по
грехам людским, безвинных топят, бьют, рубят...
- Татарва, что ли, здесь... где же наши?!.
- Не татарва... свои рубят и топят... по цареву, бают, повелению...
- Не может быть!.. Ты с ума сошла!..
- Дал бы Бог, легче бы было!..
- Что говорит она?.. Куда ведут их?.. - грозно спросил он у одного из
опричников, гнавших толпу.
Последний хотел огрызнуться, но видя метлу и собачью голову, только
оглядел Карасева с головы до ног и отрывисто произнес:
- Не наше с тобой дело спрашивать... Больно любопытен не кстати!..
- Отвечай! - не владея собой и обнажив меч, крикнул Семен дерзкому, и
тот, по богатой одежде оценивая значение его в опричнине, неохотно, но
ответил:
- Топить... известно! Да ты кто?
- Я царский стремянной Семен Карасев, и таких разбойников как ты,