"Керстин Гир. Непристойное предложение " - читать интересную книгу автора

что Катинка в нем нашла и что вообще в нем можно было найти. В то время как
она после каждой беременности снова приводила себя в порядок диетами и
голодом, чтобы влезть в свой 38-й размер, он с каждым ребенком прибавлял в
весе и размере живота. Но самым смешным было то, что пропорционально
прибавляемым килограммам неотвратимо возрастала и его самооценка.
- Женщины должны следить за своей фигурой, - не забывал регулярно
подчеркивать он, сопровождая эту фразу странным квакающим смехом.
- Все уже собрались для созерцания воскресного затопления "Титаника"? -
сказала я вместо приветствия, но лишь Оливер удостоил меня взглядом; двое
других уже находились в состоянии первой воскресной дискуссии.
- Привет, Блуменкёльхен, - сказал Оливер.
- Привет, Блуменколь,* - ответила я ему в тон.
______________
* Blumenkohl - цветная капуста (нем.).

Все это звучало несколько по-дурацки, но прозвища, придуманные нами
друг для друга, звучали именно так, коль скоро лишь мы вдвоем имели
"проблемы" с цветом волос. Оливер никогда не выглядел таким презентабельным,
как Штефан. Его глаза не были голубыми, улыбка не была столь
обезоруживающей, а волосы столь блондинистыми. Зато они кудрявились еще
сильнее, чем мои. Настолько сильно, что Оливер был вынужден стричься очень
коротко, потому что и в самом деле не хотел выглядеть словно кочан цветной
капусты. Кроме того, он был довольно крупный и неуклюжий, чтобы, как Штефан,
казаться похожим на Брэда Питта. Зато его жена Эвелин - вот до чего
несправедливо устроен мир! - была вылитая Дженнифер Энистон, даже несмотря
на то что не умела так смеяться. Точнее говоря, возникало подозрение, что
Эвелин вообще не умеет смеяться. Самое большее, что мы видели, - это как она
улыбается, да и то улыбки эти были всегда какими-то кисловатыми. Хотя
следует признать, что ее привлекательности это ничуть не вредило. Она была
одета во что-то черное, шикарное, определенно очень дорогое, но лицо, как
обычно, имело такое выражение, будто у нее болят зубы. Может быть, дело было
в Эберхарде, а может быть, в том, что зубы у нее и в самом деле болели.
Оливер заинтересованно изучал мою грудь.
- А что, тебе уже и в самом деле тридцать?
Я смущенно кивнула.
- И даже еще несколько годиков, судя по слою пыли на этой майке, - едко
добавила Эвелин.
- Эге, - буркнул Эберхард и с забавно-сосредоточенным выражением лица
уставился на майку. Ничего похожего у Катинки дома, конечно, не было. -
Неплохо, господин Шпехт.
Я понятия не имела, что мне следует ответить на это глубокомысленное
бурчание Эберхарда.
- Я еще ни разу ее не надевала, потому что, казалось, она мне слишком
мала, - сказала я, так как внезапно мне пришло в голову, что не помню, кто
подарил мне этот дурацкий топ на день рождения.
В конце концов, это могли быть и Эберхард, и Катинка. В этот момент мне
пришла в голову мысль, что я упустила возможность надеть майку с новыми
брюками, приобретенными на распродаже, а влезла в эти совсем неподходящие
джинсы. Глупая ошибка.
- О тебе можно говорить все, что угодно, но ты смелая, - сказала