"Уильям Гилл. Нефритовые глаза" - читать интересную книгу автора

- Тебе надо написать Донне и поблагодарить ее за подарок, - напомнила
Фрэнсис сыну, когда они вышли с ярмарки, направляясь к Большой Восточной
улице. Было пасмурное мартовское утро, отчего под стеклянной крышей ярмарки
царил полумрак, и даже на открытом воздухе свет приобретал туманный серый
оттенок.
- Напишу. Ты уже говорила, - ответил Питер. Недовольство в голосе сына
и его явное нежелание писать это письмо пробудили у Фрэнсис чувство вины,
начинавшее преследовать ее в самые неожиданные моменты жизни. Она сама редко
писала в Америку, не желая будоражить свое прошлое, единственной связующей
ниточкой с которым и была Донна.
- Ты можешь написать ей на этой неделе из школы, - предложила она. - Я
уверена, вечером у тебя есть время.
- Я не хочу возвращаться в школу, - проворчал Питер.
- Что за глупости! Почему?
- Потому что они все дразнятся из-за моей фотографии в том дурацком
журнале.
- Следи за своей речью, - предупредила его Фрэнсис, но не очень строго,
потому что сама разделяла чувства сына. Она старалась оберегать себя и
Питера от назойливого любопытства прессы, желая, чтобы у ребенка было такое
же детство, как у других мальчиков его возраста. Это было легко на раннем
этапе политической карьеры мужа, но стало затруднительным год назад, когда
Норман вступил в должность министра штата, и абсолютно невозможным в связи с
предвыборной кампанией. В итоге Фрэнсис пришлось согласиться на
приветственное интервью в "Хелло!" и несколько фотографий (включая одну с
Питером), мгновенно распространившихся по популярным газетам и журналам,
сделавших ее известной и доставивших массу неприятностей.
- Прошло уже около двух недель. Они все успели забыть. В любом случае
этого не стоит стыдиться, мой дорогой. Они просто еще глупые, - говорила
Фрэнсис, пока они шли к Фолгейт-стрит.
Ее машина была припаркована в уединенном местечке под кирпичным навесом
дома в георгианском стиле, за сто ярдов отсюда, и Фрэнсис ускорила шаг,
желая быстрее пройти эту безлюдную улицу, которая могла бы стать одним из
живописнейших уголков Лондона, не будь она столь безжизненной.
- Какое жуткое место, - критически заметил Питер, оглядываясь. Но
Фрэнсис, пытаясь отвлечь сына от окружающей гнетущей тишины, перевела
разговор на его любимую тему:
- Я вижу, трек произвел на тебя впечатление. Ты был прав, мечтая
побывать там; ни одно место Лондона не выглядит так, как Найтсбридж.
Небольшой белый фургон проехал мимо и затормозил в двадцати ярдах перед
ними. Из него вышли двое мужчин и остановились, пристально смотря на
Фрэнсис. Почувствовав неладное, она быстро огляделась в поисках другого
пути. Но другого пути не было. Крепко взяв Питера за руку, Фрэнсис
решительно пошла вперед, прибавив шаг. Мужчины, подобно каменным изваяниям,
продолжали стоять неподвижно, словно став частью этой зловещей безжизненной
тишины. И лишь пройдя мимо, Фрэнсис услышала за спиной резкое движение и
почувствовала грубые мужские руки, как тиски сжавшие ей горло. Она
растерялась только на мгновение, но, увидев Питера в руках другого мужчины,
начала отчаянно бороться.
- Возьмите все, что хотите, только не трогайте моего сына! - успела
прокричать Фрэнсис и потеряла сознание от сильного удара по голове.