"Акакий Гецадзе. Веселые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе " - читать интересную книгу автора

и в помине не было, он просто развлекался.
- Может, разжечь костер? - спросил Звиад.
- А что толку? Жарить нечего.
Они некоторое время сидели молча и глядели на реку.
- Что же мы так и будем здесь сидеть и смотреть на эту бесстыжую воду?
Может, она целый месяц не спадет! - прервал молчание Звиад.
- Знаешь, там внизу есть еще один мост. Мне кажется, что вода не должна
была его снести.
- Далеко?
- Да один день ходу.
- Ну давай рискнем. Недаром говорят: издалека объедешь, благополучно
доедешь.
И Гагния, поднявшись, перекинул через плечо свои удивительно сверкавшие
бурдюки. Поднялся и Звиад. Выбора не было, вот и пришлось ему последовать за
Гагнией.
А дорога, известное дело, беседу любит.
- Что это за бурдюки? - спросил Звиад своего спутника.
- Эх, сынок, еще бы немножко, и заделался бы я вчера богачом. Бурдюки
эти не простые. Знаешь, кто их мне подарил?
Тут у Гагнии развязался язык, и он стал подробно рассказывать.
По его словам выходило, что раз в девять лет, в тот миг, когда ночь
покидает землю, разверзается небо. И если в это время будешь один и никто из
грешных не услышит слов твоих, бог бросит тебе с неба все, что ты пожелаешь.
И не далее как вчера шел Гагния один по дороге и вдруг услышал
доносящийся откуда-то таинственный звон. Прислушался и понял - звуки сверху,
с неба, а взглянув вверх, увидел, что небо как-то странно светится. И тут
Гагния смекнул: счастье ему выпало, удосужился он увидеть, как разверзается
небо. Стал он думать, что выгоднее просить у бога. Решил, что лучше всего
попросить золото: и не ржавеет, и сносу ему нет, да и цена всегда хорошая.
Содрал с себя шапку, бухнулся на колени, поднял руки к небу и неторопливо
начал: "Боже великий и великодушный, заступник бедняков и обездоленных,
сжалься надо мною, я ведь прах у твоих ног! Кто лучше тебя знает нужду и
бедность Гагнии. Брось мне девять бурдюков вот с этим... эээ... что сверкает
как солнце и слепит глаза... эээ... золотом!" - Но когда, наконец, ему
удалось произнести это злополучное слово, было поздно: на небе захлопнулись
врата, и бог сбросил девять бурдюков, так и не расслышав последнего слова
коленопреклоненного человека. Гагния долго шарил в бурдюках, но они были
пусты, и тогда он с тоской поглядел вверх, где осталось вожделенное золото.
Печаль его была беспредельна, но он не посмел прогневить бога злым словом; и
то сказать: разве бог виноват в том, что язык Гагнии оказался таким
неповоротливым? Вместо упрека Гагния воздал благодарность всевышнему за
добротные бурдюки. И тут же стал строить планы на будущее. "К моему дворику
примыкает скала, - размышлял он. - Я притащу в этих бурдюках землю, засыплю
ею скалу, сделаю себе пашню и буду жить честным трудом".
Забегая вперед, скажу вам, что это происшествие убедило Гагнию в том,
что никогда в жизни не следует рассчитывать только на бога, поэтому он
превратил свои мысли в дела и, действительно, сделал себе пашню всем на
зависть. А бурдюки его нисколько не износились, и один из них, клянусь вам,
я храню и поныне как совесть.
Эх, вот если бы я с моим языком оказался на месте бедняги! Стоял бы у