"Ян Геббс. Левые коммунисты в России (1918-1930-е гг.) " - читать интересную книгу автора

рассматривали ее как наименее опасную среди левооппозиционных группировок.
Это вызывало все большее разочарование в ее левом крыле, среди
представителей которого находили отклик аргументы и анализ децистов и других
левокоммунистических течений в РКП(б), продолжавших линию фракции "левых
коммунистов" 1918 года. Распавшаяся на несколько разнородных частей группа
Игнатова, судьба которой символизировала невозможность компромисса между
левыми коммунистами и РКП(б) в целом, никак не могла "вдохновить" "Рабочую
группу", ибо последняя являлась прямой политической преемницей группировки
"левых коммунистов" и на основе своей политической программы привлекла на
свою сторону ряд членов как "Рабочей оппозиции", так и самой группы
Игнатова. Ярким примером такой преемственности был Мясников, в прошлом член
левокоммунистической фракции, работавший на Украине -в регионе, являвшемся
одним из ранних оплотов левого коммунизма, и в Самаре и Саратове, где
находилось ядро этой фракции.
"12-13 мая (1918 года) состоялась объединенная конференция
парторганизаций Перми и Мотовилихи с участием Мясникова, находившегося в
авангарде кампании левых, -пишет в своем исследовании Р. Ковальский. - После
пламенных речей Борчанинова и самого Мясникова, осуждавших Брестский мир -
за то, что он не дал реальной передышки, и за вызванные им отступления от
социалистического курса - тридцатью голосами против двадцати была принята
резолюция в поддержку решений областной конференции."[5] Однако призыв
сдержать своих активистов и прекратить фракционную деятельность не оказал на
оппозиционных лидеров нужного воздействия, и дискуссионные клубы, ставшие
центрами оппозиции в Москве и на Урале, были закрыты.
В 1923 году от имени "Рабочей группы" РКП был выпущен Манифест. По
мнению Р. В. Дениэлса, он "в основном повторял программу "Рабочей
оппозиции"" (с. 160), а сама группа являлась "прямым ответвлением "Рабочей
оппозиции"" (с. 159). Однако Э. Х. Карр ничего не говорит о преемственной
связи "Рабочей группы" с Рабочей оппозицией, а Л. Шапиро указывает на то,
что, хотя Г. И. Мясников временами был готов поддержать "Рабочую оппозицию",
его имя "отсутствовало среди подписавших ее платформу". Тот факт, что
эволюция "Рабочей группы" и ее политические позиции шли в русле левого
коммунизма, а ее ведущие активисты уже в 1918 г. принадлежали к
левокоммунистической фракции, определение Р. В. Дениэлсом этой группы как
левого ответвления "Рабочей оппозиции" представляется ошибочным. Левое крыло
"Рабочей оппозиции" действительно имело сильное влияние в Пермском регионе.
Очевидно и то, что Пермь и Самара являлись оплотами левокоммунистических
активистов, все еще сохранявших позиции в партийных организациях. В этих
условиях "Рабочая группа" могла привлечь на свою сторону тех членов "Рабочей
оппозиции", которые были недовольны правым креном ее руководства, а также
часть децистов. Работа в тесном контакте с левыми коммунистами, дискуссии с
ними, атакже совместное противостояние усиливавшимся в 1921-1922 гг.
внутрипартийным репрессиям способствовали разделению "Рабочей оппозиции" на
две части - тех, кто искал примирения с партией и государственным аппаратом,
и тех, кто сделал из развития событий более радикальные выводы. К первым
принадлежало большинство "Рабочей оппозиции" и примкнувшая к нему основная
часть группы Игнатова. Левое крыло этой группы, составлявшее меньшинство,
присоединилось к децистам. В условиях такой поляризации "Рабочая оппозиция",
которая даже после ее запрета как фракции пыталась выступать в качестве
оппозиции, лояльной партии, и представляла собой наиболее эклектичное из