"Гайто Газданов. Пилигримы" - читать интересную книгу автора

- Вы богатый?
- Да, - неохотно сказал он.
Она покачала головой и ничего больше не сказала.
Такси остановилось перед двухэтажным особняком. Роберт жил во втором
этаже. Квартира первого, давно и наглухо запертая, принадлежала старому
голландцу, который жил в Америке и уже несколько лет не приезжал в Париж.
Роберт отворил железную калитку небольшого сада перед домом и нажал на
кнопку справа от входа. На первой площадке лестницы зажегся электрический
стеклянный факел, который держала в руке голая бронзовая женщина. Ему давно
хотелось убрать ее оттуда, но он не имел права этого делать: бронзовая
женщина была собственностью голландца. Они поднялись по белой лестнице на
второй этаж. Роберт отворил дверь и машинально, не думая ни о чем, пропустил
Жанину вперед. Она с удивлением посмотрела на него.
Он провел ее в кабинет. Она внимательно рассматривала все - стены,
картины, полы, кресла. Потом она повернула к нему свое чутьчуть угловатое
лицо и сказала:
- Я никогда не видела таких вещей нигде, кроме как в кинематографе. Это
ваша собственная квартира?
Роберт улыбнулся. Она стояла посреди комнаты, теребя в руках сумку. Он
усадил ее в кресло, сел против нее, предложил ей папиросу, - она с жадностью
закурила, - и сказал:
- Ну, теперь расскажи мне все, что ты можешь рассказать о себе. Только
не надо врать, это бесполезно.
- 0 нет, - сказала она, - я не буду врать. Я скажу вам все. Я из очень
бедной семьи. Мой отец был венгр; он давно умер. Моя мать француженка, она
была поденщица. Она умерла три месяца тому назад. Я родилась в Париже, мы
жили на rue Dunios.
- Где это, rue Dunios?
- Она выходит на Boulevard de la Gare.
- Да, верно, - сказал Роберт, - я ее теперь вспоминаю.
И он действительно вспомнил, как однажды, несколько лет тому назад, он
был вместе с отцом на этой улице. Они осматривали там сахарный завод, на
котором работали темнолицые, оборванные арабы. Он увидел перед собой эту
узкую улицу с низкими домами, окна, заткнутые тряпками, и длинную ее
перспективу неправдоподобной мрачности. Он закрыл на секунду глаза, и весь
этот район возник в его памяти - район, который он потом обходил пешком:
Boulevard de la Gare, rue du Chateau des Rentiers, rue Dunois, rue
Chevaleret, rue Jeanne D'Arc - и внизу, на набережной Сены, грязные кафе,
татуированные прохожие, неряшливые, простоволосые женщины - та парижская
беднота, о которой ему как-то сказал отец:
- Я знаю ее хорошо, я сам из нее вышел. Я с тобой согласен, что это
чудовищно и несправедливо и что эти люди заслуживают более человеческих
условий существования. Да, да, я все это знаю. Но я не думаю, чтобы это
могло быть изменено.
- Продолжай, - сказал Роберт, обращаясь к Жанине. - Расскажи мне, как
ты попала на rue St.Denis и почему я должен был стать твоим первым клиентом.
Она опять прямо посмотрела на него, и он заметил, что ее зрачки
расширились и мгновенно сузились снова. Она ни разу до сих пор не улыбнулась
ему.
- Когда моя мать умерла, - сказала она, - у меня совсем не было денег и