"Гайто Газданов. История одного путешествия" - читать интересную книгу автора

подумал, что оно в тысячу раз лучше других, таких счастливых жизней, которые
ему приходилось наблюдать. Он сам так часто терял все, что ему, казалось,
принадлежало, так много раз замечал, что вот, живешь среди известных людей,
связанный прочными отношениями, неподвижный, как раз навсегда задуманный и
осуществленный чьей-то волей человек, которого ни с кем нельзя смешать, -
живешь и через долгое время вдруг начинаешь понимать, что все это родное и
как будто неотделимое от тебя с каждым днем становится все дальше, делается
все более чуждо - до тех пор, пока в одну неожиданную минуту, - вот точно
проснувшись однажды утром, - не поймешь с безнадежной окончательностью, что
и ты чужд всему, в чем живешь, что ты уже не узнаешь ни этих людей, ни этих
отношений, ни даже домов и улиц родного города, - и тогда начинается иное
странствие и снова длится много времени, пока не наступит следующая минута
этого тускнеющего, точно слепнущего взгляда, после которого опять одиноко,
гулко и тяжело. Володя так часто терял все это - и не мог к этому
привыкнуть, - что существование одной, сквозь всю жизнь проходящей мысли
казалось ему недостижимым счастьем; и он никогда его не знал. А счастливых
людей было много, больше даже, чем несчастных. Была, например, эта дама,
французская журналистка, жившая в Константинополе; она разговаривала с
Володей на самые возвышенные темы, относясь ко всему с неподдельной печалью,
все казалось ей сумрачным и грустным. Володя пытался узнать, что ее,
сравнительно молодую женщину - ей было двадцать девять лет - погрузило в
такой неожиданный пессимизм; тем более, думал Володя, что она обладала
редким аппетитом, в чем он убедился, бывая иногда ее спутником в ресторане.
Она была очень проницательна и умна, особенно в том, что касалось отношений
между мужчиной и женщиной, - в остальном она чувствовала себя несколько
менее уверенно, как человек, попавший в незнакомую квартиру. Она сообщила
ему, наконец, что разошлась со своим мужем, которого безумно любит, - она
так и сказала: que j'aime follement; и всякий раз, когда она о нем говорила,
ее обычный, несколько суховатый и быстрый язык вдруг делался медленным и
приобретал новые выражения какого-то особенного и печального в своей
шаблонности великолепия. Когда он однажды не удержался и заметил ей это, она
подняла на него глаза, которые ничего перед собой не видели, и сказала: я
боюсь, что вы меня не понимаете, может быть, вы слишком молоды. Потом он с
ней не встречался несколько недель; а затем встретил ее как-то вечером,
совершенно случайно. Она была непохожа на себя, необычайно весела и
оживлена; и он сказал ей: я очень рад за вас, у вас такой вид, точно вы
получили наследство, - в тысячу раз лучше, - ответила она. - J'ai retrouve
mon mari {Я вновь нашла своего мужа (фр.).}. Она была искренна и счастлива.
- Я вас познакомлю, я скажу, что вы были моим лучшим другом. - Зачем так
преувеличивать? Я не мог бы претендовать... - Si, si {Но это так (фр.).}, -
перебила она, и ей, по-видимому, стало казаться, что Володя Действительно
был ее лучшим другом и всегда сочувствовал ее несчастью, - хотя он явно был
к нему равнодушен; и он помнил даже, что вопрос, о котором она как-то
заговорила с неожиданным простодушием, - именно вопрос о ее физических
страданиях от разлуки с мужем, - показался ему нелепым и неприличным в устах
женщины, несмотря на то, что это и было, судя по всему, главным в тогдашний
период ее жизни. Потом она представила Володю своему мужу, и это было
неловко и немного грустно. Это был маленький, лысеющий человек, чрезвычайно
самоуверенный, обидчивый и болезненно нетерпимый; и вдобавок он говорил с
таким ужасным овернским акцентом, что Володя вначале подумал, что это просто