"Гайто Газданов. Пробуждение" - читать интересную книгу автора

Жюстины. Отец не плакал и даже избегал об этом говорить, но с неестественной
быстротой постарел и помрачнел и именно тогда стал жаловаться на боли в
груди и начал по-настоящему хворать. Все чаще и чаще он приходил домой в
нетрезвом виде, и когда ему жена как-то сказала об этом, он ответил с такой
искренне печальной интонацией, какой Пьер никогда раньше не слыхал у него:
- Какое это может теперь иметь значение? Разве ты не понимаешь, что все
кончено?
Но вопреки ожиданиям его жены, дела его несколько улучшились и он
приносил домой больше денег, чем раньше. Это было тем более удивительно, что
он стал еще невнимательнее, еще небрежнее, пропускал важные свидания, не
являлся туда, куда было нужно, и вообще, казалось, махнул рукой на все.
Через год после смерти тетки Жюстины он слег - и больше не встал. Он так
хорошо знал, что он умирает, что в тот день, когда он прервал однажды свое
обычное тяжелое молчание, он сказал Пьеру в ответ на начатую фразу;
- Когда, папа, ты начнешь выходить...
- Я выйду отсюда ногами вперед, сынок, ногами вперед, ты понимаешь, - и
со стоном повернулся к стене.
А мать все прибирала, чистила, натирала полы, делая это автоматически и
безошибочными движениями, и в день смерти Альберта Форэ она с утра начала
мыть оконные стекла в столовой и вошла в комнату, где он умер, - в переднике
и с тряпкой в руке, которую забыла бросить или положить куда-нибудь.
То, что больше всего запомнилось Пьеру, это лицо его матери, когда он
как-то вернулся домой, через несколько дней после смерти отца. Когда он
вошел в комнату, он увидел, что она сидела опустив голову и беззвучно
плакала. На ней было старое платье и вечный ее передник, в правой руке она
опять держала пыльную тряпку. В ее низко склоненной голове, во всем ее теле
была такая глубокая усталость и такое непоправимое несчастье, что Пьер
почувствовал, как слезы навернулись на его глаза. - Бедный мой Пьеро! -
сказала она едва слышно. Он сел прямо на пол перед ней, обнял ее колени, как
он делал, когда был маленьким, и начал говорить ей, чтобы она не
беспокоилась ни о чем, что он будет о ней заботиться, будет работать и она
не будет знать нужды. - Да, да, мой миленький, я знаю, - сказала она. - На
тебя я могу положиться. Я не об этом плачу. Пьеро.
Он не решился расспрашивать ее. Ему все было ясно и без этого: такая
долгая жизнь, упорная экономия, постоянная работа, никаких радостей, кроме
иллюзорной надежды на чудесное разрешение всех вопросов - тетка Жюстина, - и
все это совершенно впустую. А начинать сначала - слишком поздно, нет сил, и
прожить второй раз жизнь нельзя. Так он думал тогда и решил сделать все,
чтобы облегчить существование матери. Ему оставался год до получения
аттестата зрелости, но он не вернулся в лицей. Через две недели после
похорон отца он уже работал писцом в небольшом предприятии. Он относился к
своему делу с необыкновенной добросовестностью, которая, однако, вовсе не
объяснялась его интересом к работе и его служебным усердием, как это думал
его хозяин, неизменно мрачный и неразговорчивый пожилой человек, один из
бывших клиентов Альберта Форэ. Через месяц он сказал Пьеру:
- Ну, знаете, могу только сказать, что вы не похожи на вашего отца.
Совершенно не похожи, совершенно.
Пьер не курил, не ходил в кафе и на службу отправлялся пешком. Все свои
деньги он приносил домой, и в этом суровом воздержании от каких бы то ни
было удовольствий он находил удовлетворение, заполнявшее его жизнь. По