"Робер Гайяр. Мари Галант (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

Он попытался ее поцеловать, приговаривая:
- Посмотрим, хранят ли еще ваши губки столь полюбившийся мне
кисловато-фруктовый привкус!
- Пустите! Мадам может войти... Вдруг она нас застукает...
- Мадам предается своему горю, - довольно грубо оборвал он. - Ладно,
Жюли, до скорой встречи! Если надо, набросайте вдоль дороги белых камешков,
чтобы не заблудиться.
- Только не нынче вечером!
- Отчего же нет?
- Ах, шевалье! - с удрученным видом вскричала она. - Как же нынче
вечером!.. Да хозяин-то рядом!.. Об этом вы подумали?.. Нет, завтра,
завтра!..
- Договорились? - спросил он, словно в самом деле придавал значение
ночному визиту камеристки.
- Да, - заверила она. - Завтра!
Она уже чувствовала себя побежденной, и мысль о хозяине на смертном
одре постепенно отступала. Она снова подошла к Режиналю, внезапно бросилась
ему на шею и страстно его поцеловала, словно скрепляя обещание печатью.
Потом ускакала, легкая, как козочка.
Режиналь смотрел ей вслед и невольно любовался свежестью, далеко не
свойственной для жителей тропиков в ее возрасте.
Постепенно мысли его перешли к Мари. Он на мгновение вспомнил ее
стройную фигурку, словно воплотившую в себе властность истинной хозяйки
дома. Ее сорок лет также не оставили на ней следов, однако шевалье де Мобре
имел все основания полагать, что жизнь не прошла для Мари бесследно: то, что
ему было известно, наводило на мысль о ее далеко не безоблачном
существовании. Он знал, что ее непрестанно томила тоска, она долго ждала
своего Дюпарке из плена, потом он изводил Мари ревностью из-за каждого ее
пустячного увлечения; сами по себе поводы были ничтожны, но в супружеской
подозрительности заключалось столько же злобного яда, как и в запретном
плоде, ведь и влюбляться-то категорически запрещалось...
Когда Жюли переступила порог буфетной, откуда доносились гнусавые
голоса двух трещоток, Сефизы и Клематиты, пытавшихся перекричать друг друга,
Режиналь махнул рукой, словно хотел сказать, что тут он готов без малейшего
сожаления пожертвовать всем, зато в другом месте не прочь потрудиться, и
немедленно.
Он стал подниматься по лестнице. Неторопливо переступал с одной ступени
на другую. Дом в эту минуту, казалось, погрузился в безмолвие, словно все
вымерли. Даже голоса негритянок были отсюда неслышны. Порой
звонко-пронзительный крик ящерицы, пробегавшей по стене в поисках самца,
нарушал великий покой.
Режиналь спрашивал себя, что сейчас делает Мари. Он представлял, как
она стоит на коленях у кровати усопшего генерала. Даже вообразил лицо
покойника, исхудавшее, источенное страданием после долгой и мучительной
агонии. Впрочем, как он полагал, покойный генерал за несколько часов до
кончины обрел безмятежность вместе с уверенностью, что его труд будет
завершен и найдет блестящего последователя: в лице сначала генеральши, а
позднее - старшего сына. Режиналь имел случай убедиться в силе духа Мари,
еще когда взывал к ее мужеству, пробудив беспокойство перед лицом будущего.
Он подошел к двери Луизы де Франсийон. Против воли прислушался к шуму,