"П.Гаврилов. На баррикаде (детск.)" - читать интересную книгу автора

другой.
- Балуй! - засопел Колька и уперся было в стенку ящика, но испугался,
что таким манером с него совсем стащат валенки и тогда уж дома влетит
наверняка.
И Колька крепко вцепился в валенки замерзшими пальцами. Так его и
вытащили.
- Ишь ты, крапивное семя! - зло удивился фельдфебель, сверля Кольку
вытаращенными желтыми глазами. - Кнутом бы тебя, паршивца!
Колька еле шевельнул помертвевшими на морозе губами:
- Теперь кнуты отменяются. По всей России. Шабаш!
Фельдфебель ошалело вытаращил глаза:
- Чего-о-о?
Офицер, покачиваясь на тумбе от боли в руке, процедил сквозь зубы:
- Обыскать змееныша!
Маленький солдат живо вывернул Колькины карманы.
Гильзы, предательски тенькая, посыпались на доски.
- Понятно! - хрипло сказал фельдфебель. - Той же компании.
Офицер отвернулся и, так же как на дружинника, кивнул остроносому
солдату на Кольку. И опять толстые пальцы фельдфебеля, точно черви,
неприятно зашевелились.
Рябой солдат схватил Кольку за шиворот и поволок его к проходному
двору.
Солдат тащил, сильно пригибая голову Кольки к земле. На белом снегу
мальчик увидел красную дорожку крови. Здесь дружинники уносили своих
раненых. Где-то они сейчас?
Колька беспомощно затормозил валенками:
- Куда тащишь-то? Некогда мне, домой надо, ну?
Солдат, не останавливаясь, что-то пробурчал и, подкинув в руке
винтовку, сердито звякнул ею.
Вошли во двор. Солдат, морщась, как от зубной боли, поставил Кольку к
низкому забору и, не оглядываясь, быстро отошел шага на три. Поднял
винтовку к плечу, торопливо нацелился и выстрелил.
Но раздался всего-навсего сухой щелчок металла о металл. Винтовка не
была заряжена.
Солдат хрипло выругался. Все так же торопясь и не глядя на Кольку, он
открыл кожаную коробку патронташа и всадил в затвор полную обойму. Щелкнул
затвором, вводя патрон в ствол, и только тогда посмотрел на того, кого он
сейчас должен будет убить...
И лишь теперь, может быть, солдат увидел как следует того, кто стоит
перед ним. Удивленно рассматривал он большие, наверное отцовские, драные
валенки мальчика, его заплатанную кацавейку, растопыренные красные пальцы,
похожие на морковки, и вдруг столкнулся взглядом с широко раскрытыми,
испуганными глазами ребенка.
Кто знает, не вспомнил ли тут солдат своего, такого же, парнишку в
далекой деревне...
Остроносое лицо солдата дрогнуло и стало не таким сердитым. Он воровато
оглянулся назад и зашипел:
- Зачем гильзов-то набрал, чертенок?
- И-и-грать... с ребятами, - признался Колька, вытирая кулаком слезы.
- На баррикаду-то откудова попал, прости меня господи?