"Дмитрий Гаврилов. Зов мастера (Сб "Великий и ужасный")" - читать интересную книгу автора

гораздо дольший срок - "главреж" всем отказывал, хотя зарплата у актеров
нищенская - мы понимали Игоря. Театр - наш храм, а пустить сюда чужого -
означало осквернить святыню.
- Всего на одну ночь! - подтвердил гость.
- Для постановки по Булгакову... - уточнил Игорь и вопросительно глянул на
меня.
Ещё бы ему не глядеть, он и сам уже давно хотел сделать "Великого
Канцлера", а мне обещал главную женскую роль. Но все понимали - чтобы
поставить ТАКУЮ пьесу, нужно вмешательство Сил! Разговор о том заходил
время от времени, но Игорь всякий раз мягко переводил его на другую тему.
Он не был готов, и мы его не торопили.
- По-моему, решает главный режиссёр! - парировала я немой вопрос.
Гость затушил очередную папироску, поправил очёчки-кругляшки и нехорошо
ухмыльнулся.
Но Игорь не заметил усмешки:
- Я уже показал наш театр, но хотел бы, чтобы ты, Ирина, ещё раз провела
нашего гостя, и объяснила все тонкости, - медленно проговорил он,
тщательно подбирая слова, чтобы не обидеть ни меня, ни этого рыжего
нахального субъекта.
- Так ты принял решение?
- Поживём - увидим, - дипломатично заметил Игорь.
- Ибо никто не знает, что с ним случится завтра... - по книжному подхватил
идею гость и уточнил. - Здание очень старое, капитального ремонта требует.
Мы двинулись по длинным полутёмным коридорам. Дубовый, кое-где отлетевший
паркет звонко отзывался в такт каблучкам. Гость следовал за мной неслышно,
как кот. Порою мне чудилось, я его теряю, но стоило оглянуться - и мороз
по коже. Есть такие люди - и сказать-то нельзя точно, чем они тебе не
показались. Но Игорь зачем-то просил именно меня... ещё раз... Я решила
сперва отвести гостя в "Свет".
Актеры суеверны. Светом мы называем большой зал наверху. Там
величественные колонны, лампады, голубой "небосвод". Лишь после первого
отыгранного в Свете спектакля мне стало понятным, как в храмах "работает"
купол во время молений. Там само пространство вибрирует, подчиняясь твоему
голосу.
Мы поём и легкие вещи, но Свет не принимает дешевого и вульгарного. Там мы
играем только серьезные оперы. А вот остальную часть здания и нижний
полуподвальный зал мы именуем Тьмой, в буквальном и переносном смыслах.
Нет, не только из-за вечно-тусклых ламп. Там и время стало - стрелки часов
безжизненны. Внизу "египетская тьма", вдоль стен залы, в недавнем прошлом
это бар - изваяния грифонов и сфинксов. Столкновение с каждым, как сказал
бы великий комбинатор, приравнивается к удару о "несгораемый шкаф".
Гость остался доволен Светом, он тут же сообщил, весело подмигнув, что
намерен предложить мне роль в своей постановке. Мне, и никому больше из
"наших"?
- Неужели для вас так важно играть именно здесь? - спросила я, не
оглядываясь - мы спускались по витой лестнице с высокими ступенями.
Одно неосторожное движение - можно подвернуть ногу, особенно когда тонкие
каблучки.
- Только здесь! - подтвердил он глухо.
Я обернулась.