"Эльчин Гасанов. Prose_contemporary" - читать интересную книгу автора

Разве помогут сомнения, когда с кармана выпал пакет анаши? Нет. Пропала
анаша, не будет кайфа. К чему сомнения? Смириться надо с этим. Посему надо
понять, что угрызения совести не сделают поступок менее злодейским, ибо они
появляются всегда после поступка и очень редко предотвращают его повторение.
Бывает одно из двух после совершения зла: либо следует наказание, либо
его нет. Во втором случае раскаяние абсурдно.
Какой смысл каяться в том, что дает нам самое полное удовлетворение и
не влечет за собой никаких нежелательных последствий? Смысл?
Если ты прохлял, то радуйся, не нервничай! Dont worry! Be happy!
А если ты жалеешь о той боли, которую твой поступок может кому-то
причинить, значит ты любишь того другого больше, чем самого себя. Ведь это
благородно! Согласись! И в то же время, нелепо сочувствовать чужим
страданиям, если эти страдания принесли тебе какую-то пользу. Если каким-то
образом щекотали, возбуждали, наполняли тебя радостью и блаженством.
В крайнем случае, тебя будут ненавидеть. Но ненависть - высокое
чувство, ее надо заслужить.
Следовательно, в этом случае для угрызений не существует никаких
реальных причин. Мелочь это.
Если же твой поступок выявлен, и наказание неизбежно, тогда, взглянув
на этот факт трезвым взглядом, мы увидим, что сожалеем не о том зле, которое
причинили другому, а лишь о своей неловкости, потере бдительности, которые
позволили обнаружить это зло. Тогда я согласен, что для сожалений есть
основания, и здесь есть о чем поразмыслить, чтобы проанализировать причины
неудачи и впредь быть осторожнее.
Надо быть предельно внимательным! Знаменитый следователь Руденко,
который участвовал в Нюрнбергском процессе в 1945 году, любил трахать
девочек, не старше 13 лет. Об этом не знал никто. Никто! Прикинь, Руденко -
и такое. Но он это долго скрывал, его не поймали с поличным.
Не испытал он сожалений. Все выяснилось после его смерти.
Однако не надо путать эти чувства с истинными угрызениями совести, ибо
истинные угрызения - это боль в сердце, вызванная причиненным самому себе
злом. Вот здесь-то и кроется между этими двумя чувствами огромная разница, и
пользу одного и бесполезность другого это доказывает полностью. Когда ловят
с поличным, так сказать, на месте преступления, человек начинает страдать.
Когда мы получаем удовольствие от какой-нибудь мерзкой забавы, как бы
жестока она ни была, получаемое удовольствие служит достаточным утешением за
неудобства.
Я только что от твоего члена получил превосходное удовольствие. Я даже
рад тому, что ты этого не ожидал. Ха - ха!
Разве перед тем как совершить какой-нибудь поступок, мы не предвидим
отчетливо, чем он обернется для других?
Разумеется, предвидим. Не остановить уже нас невозможно. Напротив -
мысль нас нарочно подталкивает на это.
Разве не понимал Наполеон, что захватывая и порабощая Европу, он губит
людей? Знал! Но он войну любил, он был настоящим солдатом, и было ему все по
фени. Он чувствовал, что был избран всевышним.
И что может быть глупее, чем неожиданное и запоздалое раскаяние, когда
совершив дело, мы начинаем мучиться, страдать, и портить себе удовольствие.
Когда Растопчин сжег Москву, и вся Москва горела огромным страшным
пожаром, Наполеон, в качестве завоевателя, сидел в Кремле, и посмотрев на