"Эльчин Гасанов. Prose_contemporary" - читать интересную книгу автора

- А зачем? Ты кажется, ревнуешь меня (томно улыбаясь). - (Скрипя
зубами) Буквально секунду. Договорились?
- Прямо здесь? (Показывая под ноги) - Да, именно здесь! Я щас.
Алик убежал. Исааку стало интересно, он чуть шагнул за старый толстый
клен, и наблюдал за ними.
И вдруг, в этот момент Эрна увидела перед собой красную "семерку". На
быстрой скорости ехал автомобиль, даже опомниться она не успела. За лобовым
стеклом машины заметила она лицо Алика. Резкий дряблый удар, и пронзительный
звук тормозов Вдова лежала на асфальте вся в крови. Алик скрылся с места
происшествия. Исаак только заметил за заднем стекле "семерки" надпись:
"*ZLOY"* "После смерти мы все земляки. Так сказать, если Рузвельт был жив,
он бы перевернулся в гробу. Смерть, помнишь ли ты свое первое кладбище''?

Я лежала вся изрубленная и окровавленная, но боли не ощущала, надо мной
столпились люди. Кричали, звали на помощь. Кто-то пытался вернуть меня к
жизни.
Исаак пригнулся к моему лицу, он весь дрожал. Я превратилась в кровавую
котлету, но еще дышала.
А в этот момент я увидела перед глазами темный тоннель. Впереди яркий
свет, и толпы людей тихо и медленно направлялись к далекому свету. Я не
разглядела их, их лица не помню. Я молча присоединилась к ним. Мы вместе
стали топать размеренными шагами к яркому свету, что был впереди.
Потом я вышла на красивую зеленую лужайку, хотела пройтись по ней, но
меня не пустили. Вдруг, откуда не возьмись, передо мной возникло двое
апостолов. Оба высокие, в длинных балахонах, с тюбетейкой на голове, с
трезубцами в руках. Один из них спросил меня:
- Какая планета?
- Земля!
- Так. Проходи в каменный город. У тебя всего 15 минут, не больше.
Повинуясь, я прошла в этот каменный город. Действительно, город был
каменным. Все из белого и серого камня. Дома, улицы, переулки. Аккуратно все
ухожено, и повсюду люди пускали мне в глаза зеркалом солнечные зайчики,
поэтому я жмурилась, невозможно было что-то увидеть, заметить.
Так ослепительно ярко все было.
Спустя некоторое время я заметила, что везде почему - то играли в
футбол, вернее били пенальти по воротам. Кто бил, почему бил, я не знала.
Вратаря я также не заметила. Потом резко стало темно и гадко.
Подул ветер, колючий ветер. Минут через 15 прибежала к апостолам. Снова
спросил один из них:
- Ну, как там?
- Плохо, родненькие мои. Страшный ветер, в виде дождя с неба падают
мелкие камешки. Темно, ничего не видно. Невозможно терпеть. Я что, в аду?
Это ад? Только честно скажите. Честно, честно, честно!
- В ад ты попадешь, если не сумеешь пробить одиннадцатиметровый. А пока
рассказывай, что там ты натворила, как жила ты на своей Земле. Если
выкарабкаешься, то расскажешь там, своим, чтобы знали: кто туп и глуп, тот
попадает в рай. Слишком несерьезно он воспринял жизнь, то есть так, как надо
было ее воспринять. А кто умен, кто хочет высунуться, запомниться, что-то
сделать - того опять засунут в жизнь. В другую жизнь. Но уже в ином виде и
состоянии. Пока он не поймет: кто интересуется смыслом жизни или ее