"Эльчин Гасанов. Черная черта" - читать интересную книгу автора

тебя есть. Ты великий, Теодор. Ты гений! Я горжусь нашей дружбой. Леша стал
рассыпаться в любезностях, не боясь, что потом его будет трудно собрать.
Теодор резко привстав, быстро зашагал в коридор, будто что - то забыл,
и ему надо срочно ехать. Надел куртку, и вышел в блок. Ему противно стало,
затошнило от Леши.
Через пару дней Теодор пил пиво, закусывая его солеными мухами, и вдруг
он получает факс, его карман пипикнул, бумага вылетела, и
Теодор читает:

'Дорогой Теодор! Ваша идея с дворником рухнула! Хоть он и стал богаче,
но остался все - таки дворником. Так лучше быть педагогом, получать свои
гроши, чем на Джипе ездить, ходить в костюме 'Кельвин
Кляйн', кушать осетрину и черную икру, но убирать с подворотни дерьмо.
Это цыплячье богатство'.
Жильцы кооперативного дома.

...

Белый катер разрезал волны, ветер волосы колышет. Прохладный бриз нежно
ласкал лицо. Пассажиры забились в кабины, остальные стояли на палубе. Парни
курили, влюбленные парочки шушукались, дети метали в море огрызки яблок.
Чуть в стороне у борта стояла молодая женщина. Курносая, с белой шалью
на голове. Высокая, чуть сутулая, черное платье подчеркивало ее тонкий стан.
Глаза большие, серо - голубые. На вид ей было лет
40. В глазах комплекс необъяснимой вины.
Окатив взглядом резвившихся мальчишек, разулыбила лицо.
Она была непонятна окружающим, слишком переменчива. Часто стеснялась
мужчин, опускала глаза перед ними, и напротив, могла на банкете станцевать с
незнакомым негром.
Могла демонстративно выкурить турецкую сигару и выпить бутылку русской
водки, швырнуть на пол, разбить в дребезги дорогой бокал на глазах у
публики, и наоборот, надеть шаль, сидеть тихо, мирно, а по утрам делать
пробежку вокруг школьного стадиона. Ужасно консервативна. Душилась только
духами "Красная Москва".
Она была понятна с первого взгляда, но не понятна с первого слова. Была
не совсем понятна даже для самой себя.
"Я не понимаю себя, не контролирую, порой мне кажется, что я -
оборотень. Я с тревогой смотрю на будущее, а будущее с тревогой смотрит на
меня" - говорила о себе.
К ней подошел мужчина тех же лет, облокотился о барьер, закурил.
- Гражданочка, простите меня за наглость, вы тут одна?
- Нет, - она жадно глядела в море.
- С кем же? - он стал осматриваться вокруг. - Я уже минут 20 наблюдаю
за вами, а вы все одна.
- Это вам кажется, что я одна. Я тут беседую, - она встряхнула головой,
и из под белой шали на плечи ее рассыпались каштановые локоны.
- С кем же, с кем? - он пристально взглянул на нее.
- С ним, - она большим пальцем указала вверх, в небо.

Мужчина вытаращив глаза, поднял глаза кверху, взглянул на белые облака,