"Эрик Гарсия. Грязное мамбо, или Потрошители " - читать интересную книгу автора

Питера, моего сына, я не видел шесть лет. Последний раз мы встречались
возле "Снэк шэк" в западной части города, недалеко от очереди за
картофельными чипсами и пивом, и он бил меня в грудь кулаками. Это было
безболезненно, по крайней мере физически, но я притворялся, что корчусь от
боли. Подыгрывал. Питер всегда немного робел от моих габаритов и силы -
сухой массы во мне добрых девяносто пять кило, почти сплошь мышцы, а он
пошел в мать - тонкая кость, ангельски нежные черты. Мы словно из магазина
игрушек: он - фарфоровая кукла, а я - бешеный горилла. Он выглядит
аристократом в эпоху, когда аристократия рушится под грузом собственных
предрассудков. "Это Питер, - говорю я всем, - мой мальчик, красивый,
одинокий и безнадежно не вписывающийся в современную реальность".

Питер мой единственный сын и вообще единственный ребенок. Его мать -
моя третья жена Мелинда, но рос он при моих четвертой и пятой женах, Кэрол и
Венди, у которых хватало доброты и сердечности обращаться с ним как с
родным. Замечательный ребенок. Не знаю, каким образом мне это удалось, но
Питер получился хорошим мальчиком. Мелинда исчезла из моей жизни через год
после рождения сына. С тех пор я видел ее только раз, и этого оказалось
достаточно для нас обоих.
Договорившись о совместной опеке, мы передавали сына друг другу на
неделю, всячески избегая личного общения. В таких случаях из собственного
опыта могу посоветовать эсэмэс-сообщения. Я набирал Мелинде коротенькую
записку, информируя, где она может забрать Питера в конце дня, а она
отвечала. Мы оставляли сына с друзьями, с коллегами - с любым, кто
соглашался побыть временным опекуном и перевалочным пунктом, откуда тот или
другой родитель забирал пацана.
Я не был в этом виноват. По крайней мере вначале. Я был бы счастлив,
зайди Мелинда посидеть, попить кофе, поговорить о том, как прошла неделя, но
экс-супруга не желала иметь со мной ничего общего. Она предпочитала передать
сына сложным кружным путем, как шифровку в фильме о шпионах времен холодной
войны, чем переброситься словечком с бывшим мужем.

* * *

Подав на развод, Мелинда в качестве причины написала всего два слова:
"Патологический эгоцентризм". Я так и не понял, кого она имела в виду - меня
или себя?

Причины разводов, указанные моими пятью женами:
Жена номер один, Бет: "Препятствует моей карьере своей неумеренной
ревностью".
Жена номер два, Мэри-Эллен: "Невнимание, частое отсутствие,
неисполнение сексуальных обязанностей".
Жена номер три, Мелинда: "Патологический эгоцентризм".
Жена номер четыре, Кэрол: "Супружеская неверность".
Жена номер пять, Венди: "Непреодолимые противоречия".
Венди единственная повела себя тактично. Она могла написать любую
причину по своему выбору, и я не стал бы возражать, поскольку сам ее бросил,
хотя наш брак был крепким и стабильным - лучшая семья, которую мне удалось
создать. Венди могла прицепиться к любой части моего "наследства" (очень