"Кавказский принц 2" - читать интересную книгу автора (Величко Андрей Феликсович)

Глава 8

Надо будет прямо на обложках наших авиационых наставлений писать «но не держись устава, яко слепой стены!», – подумал я, глядя с пятикилометровой высоты вниз. Там тройка самолетов группы «Южных» явно искала меня, но пока без особого успеха. С «Пересвета» в силу особенностей его конструкции вверх смотреть не очень удобно… но они ведь вообще не смотрели, вот в чем дело! Конечно, залезли на четыре километра, это паспортный предел высоты, и думают, что теперь выше них только господь бог. Однако хрен вам, дорогие товарищи, тут еще и я есть, генерал-майор Найденов собственной персоной!

Я узурпировал себе единственый у «Северных» гражданский «Пересвет» с закрытой кабиной. В ноябре и у земли холодно, а уж на высоте… Правда, пришлось мириться с отсутствием пулемета, но мне он был и не особо нужен. Летнаба я тоже не брал, вместо него был дополнительный запас бензина. Ну и, конечно, маленькая хитрость, с помощью которой я и смог забраться на пять километров – перед взлетом я до предела обеднил смесь своим движкам. Мало того, что упала мощность, так при даче газа на полную еще и начиналась детонация! Покрываясь холодным потом при очередном стуке из моторов, я, играя газами, потихоньку тянул машину вверх. Наконец на двух километрах движки заработали терпимо, потом на трех нормально… К Гогланду я подлетел на пяти. Мне надо было определить, как будет обходить этот остров вражесая эскадра – с севера или с юга. Естествено, Михаил поставил своим пилотам задачу этого не допустить, вот они и старались вовсю, мерзли, бедняги, в открытых кабинах, портили глаза в тщетных попытках углядеть меня сбоку или снизу… Еще одна тройка болталась по другую сторону острова, но там я уже был.

Так, вот и супостат… Он плыл гуськом, колонну возглавляли четыре новейших броненосца – «Ретвизан», «Победа», «Саша Третий» и «Ослябя» (ей-богу, я совершенно ни при чем, что в одном из приказов он именовался «Ослябля», это ошибка писаря). Кто из них кто, я разобрать не мог. Далее шли четыре корабля такой же длины, но заметно уже – крейсера «Боярин», «Диана», «Богатырь» и «Паллада». Чуть сбоку бодро плыл кораблик чуть поменьше, скорее всего «Новик». Я сосредоточился на головном корабле. Блин, такое впечатление, что эскадра будет не обходить, а таранить остров… Оставалось ждать, запас бензина позволял вести разведку еще пару часов. Но ведь холодно же! Бросив управление и напевая про себя «дуба дам, дуба дам, дуб-дуб-дуб-дам», я захлопал руками и затопал ногами, пытаясь согреться. А каково, однако, пилотам противной стороны, сидящим в открытых кабинах без всяких каталитических грелок? И когда же этот Макаров повернет хоть куда-нибудь, а то ладно я, но ведь его летчики точно в сосульки превратятся… Так, вроде головной поворачивает налево… подождать минут пять для ясности. Точно, и второй туда же повернул! Теперь осталось убедиться, что Макаров не собирается разделять эскадру, это для верности полчаса. А потом на аэродром, и сразу – стакан водки! Хотя чего там мелочиться, после такого полета меньше двух будет опасно для здоровья.

Через полчаса полета впереди показался наш миноносец, выставленный для передачи моего сообщения. Я покачал крыльями, он мигнул прожектором – «вижу вас». Я демонстративно повернул налево. Миноносец снова замигал – «вас понял, эскадра идет южнее острова». Теперь он передаст это по радио в штаб эскадры «Северных».

По приземлении я проверил готовность своей авиации. У нас пока еще никто не летал, я берег самолеты к решающему моменту, и, похоже, правильно – авиагруппа Михаила без всякой нашей помощи уже лишилась двоих, причем один упал в воду. Пилота вроде удалось спасти, но вряд ли ему сильно похорошеет от купания в такое время года…

Нашу эскадру вел якобы генерал-адмирал, а на самом деле Небогатов. Его главный недостаток в данном случае обернулся достоинством – попробовал бы какой-нибудь паршивый генерал-майор, да будь он хоть другом всех великих князей и любовником всех императриц, указывать Макарову! Сразу отправился бы на … или дальше, а Небогатов внимательно меня выслушал, задал необходимые вопросы и сейчас вел эскадру на врага. Задачей моей авиации было в строго определенный момент «ликвидировать» южных разведчиков с востока от нашей эскадры и якобы невзначай отпустить одного-двух с запада. Я ждал, от волнения даже забыв выпить водки – приближался решающий момент кампании.

Наконец пришел кодированый сигнал со «Светланы» – началось! Завыли моторы взлетающих один за одним «Пересветов»… Мне тоже было пора, но, увы, не лететь, теперь мой невооруженный самолет был лишним в воздухе, а плыть… Я отправился на «Забияку», куда незадолго до этого были доставлены чемоданы с моим барахлом – предстояла особая задача.

Тем временем западнее острова Гогланд обе стороны увидели друг друга. Противник шел кильватерной колонной со скоростью порядка семнадцати узлов. Наши имели более сложное построение – три колонны, слева четыре броненосца, в центре и с небольшим отставанием три современных крейсера, а справа антиквариат, то есть «Минин» с «Памятью Азова». Позади левой колонны суетилась минная мелочь. Курсы эскадр пересекались под острым углом. У Макарова было два пути – одновременным поворотом сразу всех кораблей зайти со стороны антиквариата или, пользуясь преимуществом в скорости, последовательно повернуть западнее курса наших броненосцев. При этом в точке поворота его корабли оказывались под огнем наших, сами имея ограниченную возможность ответить, но зато потом вся его эскадра охватывала голову нашей броненосной группы, а крейсера оказывались в зоне перелетов по основным целям… Макаров выбрал именно этот путь.

А мои самолеты выполняли свою задачу. Михаил сделал ставку на разведку до боя, и я не собирался ему особенно мешать; но вот во время боя его самолеты в небе будут ни к чему. Не факт, что они успеют сообщить Макарову об изменениии обстановки, но рисковать не хотелось.

По регламенту учений стороны могли набирать очки тремя способами – уничтожать корабли противника, атаковать «район высадки десанта» и выйти на «пути морского снабжения». Как только Макаров начал свой маневр, Небогатов тут же начал мой…

Это только со стороны казалось, что «Светлана» идет первой в колонне современных крейсеров. На самом деле она их как раз в это время обгоняла на своих почти двадцати трех узлах, и теперь резко повернула вправо. Ее сопровождали три миноносца. Что может подумать Макаров, увидя этот маневр? Что наглая «Света» решила прорваться в район путей снабжения, потому как в экадреном бою ей все равно ничего не светит… и вряд ли он станет отвлекать на нее огонь броненосцев, скорее отправит на перехват пару крейсеров с миноносцами. И действительно, «Новик» взял чуть правее и начал разгоняться.

Тем временем потихоньку начался огневой контакт – флагман противника «Ретвизан» прошел точку поворота. Ему засчитали три попадания, в результате которых он лишился одной из шестидюймовок правого борта и узла скорости. Начался обстрел идущего вторым «Саши Третьего»… Наши пока обходились без потерь. А «Света» наконец оказалась точно по курсу флагмана! Тут же два миноносца выскочили вперед и подожгли контейнеры с дымовухой – якобы чтобы скрыть «Свету» от прицельного огня противника, а на самом деле – чтобы никто не видел, чем она теперь занимается… Весь наш запас «плавучих мин», то есть здоровенных деревянных чурок, был сосредоточен на «Свете» и оставшемся миноносце – они были завалены дровами чуть ли не по мостик. И наконец начали избавляться от хлама на палубе…

Оставалось надеяться, что группа офицеров небогатовского штаба не зря два дня пыталась найти методики учета ветров и течений при сбросе подарков Макарову. Собственно, задача «Светланы» на этом была выполнена, дальше ей следовало, пользуясь преимуществом в скорости, удирать куда-нибудь, желательно, конечно, на пути снабжения противника, только туда ведь могут и не пустить… Но генерал-адмирал пошел на отсебятину.

Продолжая прежний курс, «Светлана» теперь оказалась слева от флагмана, примерно в пяти милях. И вдруг она сбросила скорость и открыла огонь по «Ретвизану»! Макаров оказался в интересном положении. Результативность огня засчитывали по предварительным стрельбам, а на них только «Света» показала попадания из шести дюймов с такой дистанции! То есть отвечать из вспомогательго калибра он не мог. Блин, если бы он слегка отвернул и сократил дистанцию с обнаглевшим генерал-адмиралом, весь наш план пошел бы насмарку! Но Макаров решил не обращать внимания, к месту событий приближались «Новик» с «Палладой», они разберутся… А пока «Света» деловито жгла боезапас – каждую минуту «Ретвизану» засчитывали по попаданию.

У наших броненосцев дела шли строго по плану, то есть весьма хреново. Головной «Сисой» словил уже с десяток снарядов главного калибра, лишился командира, половины офицеров и трети артиллерии. Шедший за ним «Ушаков» с Небогатовым на борту пока держался, а вот «Николаю Первому» не повезло – на втором попадании ему выпало «Взрыв носовых погребов», и теперь он болтался в стороне от строя с единственной пушкой и без хода. Затесавшемуся в компани броненосцев «Баяну» тоже досталось, а вот «Аскольд» под шумок сбежал. Нечего ему было делать в этой свалке, пусть лучше попробует прорваться к «месту высадки»…

Но все на свете имеет один конец, и «Ретвизан» наконец доплыл до чурок. Посредники на его борту вдруг обнаружили, что море за бортом больше напоминает суп с фрикадельками, и пошли доклады – первая мина есть, вторая… На третьей броненосец «затонул со всем экипажем». Только что эскадра Макарова являла собой образец прекрасно управляемого соединения – но вот командир «погиб», и соединение превратилось в толпу. Шедший вторым «Саша Третий», вместо чтоб ударить по тормозам (или что там у него вместо них, контрпар?), попытался отвернуть и тоже вляпался в мину. «Ослябя», обходя мины, оказался под огнем практически всей нашей эскадры, сам находясь носом к ней… Чаши весов фортуны начали клониться в другую сторону. Или это у фемиды весы? В общем, «Южным» стало нехорошо.

А я тем временем удалялся от места событий – мой корабль, к удивлению посредника, держал курс на Выборг. Справа на горизонте мелькнул и исчез дымящий всеми пятью трубами «Аскольд» – он спешил к Пулково. Потихоньку начинался ранний осений вечер, я начал распаковывать один из чемоданов.

Когда в состав группы «Северных» был включен «Забияка», я как-то не обратил внимания на этот факт, но стоило только увидеть этот «крейсер» вживую… речной трамвайчик вы себе представляете? Вот и это было нечто вроде того, только малость подлиннее и с мачтами. На его мостике еще можно было чувствовать себя капитаном Бладом, но уж никак не адмиралом Уриу, не говоря уж о Того с Камимурой. Поэтому я, подумав, решил использовать эту мелкую «заибяку» для мелкой пакости «Южным». Теперь она всю ночь должна была потихоньку красться вдоль берега, чтобы к утру оказаться в Финском заливе, между Кронштадтом и Питером. Свободные от вахты матросы сколачивали из нашедшихся на борту досок нечто условно-шарообразное. Посредник сообщил об этой деятельности в свой штаб, но, судя по всему, никаких инструкций не получил и теперь с интересом ждал развития событий. Наконец часов в пять утра капитан сообщил мне, что мы на месте.

В воду полетели сделанные за ночь гибриды противотанковых ежей с собачьими будками. А матросы бодро расставляли на палубе извлеченную из моих чемоданов загодя приобретенную в нашем времени китайскую пиротехнику.

– Давайте, ребята, дергайте за веревочки, – предложил я. Вокруг завыло, засвистело, заухало… В небе раcцветали невиданные тут разноцветные фейрверки.

– Что это? – спросил малость обалдевший посредник.

– А это мы прорвались к вражеской столице (я махнул рукой в сторону спящего Питера), завалили всю бухту самодельными минами и вот теперь обстреливаем правительственные здания. В регламенте учений такого нет, это я просто из любви к искусству разыграл небольшой этюдик… Правда, красиво вышло, ни одна собака даже и не почесалась?

Окончание учений я банально проспал – как лег после своего салюта, так и встал в два часа на следущий день, когда войнушка уже завершилась. Я без особой спешки пообедал на корабле и сошел на берег. Дожидаться общего разбора учений смысла не было, в Георгиевске полно дел, Михаил по пути на Волгу туда обязательно заскочит, да и с Гошей мы будем обсуждать результаты именно там. В Гатчине я написал генерал-адмиралу поздравительное письмо, сделав упор на его блестящую импровизацию, в значительной мере определившую исход Гогландского сражения. Письмо заканчивалось словами «так что сами видите – зря вы сомневались в своих способностях руководить современным морским боем». Отправив эту хвалебную оду с нарочным, я сел на борт Љ1 и отбыл в Георгиевск.

Через пару дней туда прибыл Михаил, привез официальные результаты учений. По очкам выиграли «Северные». Выход на коммуникации противника осуществили обе стороны, но мы успели раньше. Прорыв к месту высадки десанта получился только у нас. Бой у Гогланда был признан победой «Южных» – мы, действительно, потеряли на один корабль больше. Правда, учитывая, какие корабли имелись с той и другой стороны, результат получался неоднозначный. Макаров ходил хмурый и говорил, что недооценил значения мин как наступательного оружия.

– Как у вас получилось поднять «Пересвет» на пять километров? – задал наконец Мишель не дававший ему покоя вопрос.

– Вам как отвечать, господин полковник, с соблюдением правил хорошего тона и субординации или как есть? – поинтересовался я.

– Как есть, – несколько напряглось младшее высочество.

– Потому что я думал головой, а не жопой! Вы что, не понимали простую вещь – в тех условиях высота полета имеет решающее значение? Или за время своего начальствования успели забыть и тот минимум теории, который я давал вам в школе? Отвечайте мне – что делает в моторах «Тузика» и «Бобика» высотный корректор?

– Изменяет положение иглы карбюратора в зависимости от атмосферного давления, то есть высоты, – отрапортовал Михаил.

– Теперь вы понимаете наконец, что я сделал на лишенных этого автомата движках «Пересвета»?

– Да. Вы вручную установили иглы в крайнее нижнее положение. Но это же вызвало потерю тяги у земли?

– А вот тут для взлета требуется некоторая квалификация, согласен. Но не запредельная, тот же Полозов справился бы не хуже. Я достал из бара пару бутылок пива.

– А теперь предлагаю поговорить более душевно. Пиво будете? Так вот, вы очень хороший командир. Но чтобы стать отличным, вам не хватает одного небольшого, но важного умения – в случае необходимости быстро находить нестандартные решения. Если бы вам кто-нибудь предложил такую идею, вы бы сказали «по уставу не положено» или распорядились бы проверить, насколько это реально?

– Распорядился бы проверить…

– Вот и я про то же самое. Не стесняйтесь спрашивать совета у подчиненных. Отметьте среди них тех, кто говорит дело, и почаще с ними общайтесь. Если есть возможность, вам не помешал бы в ближнем окружении некий «генератор идей» – человек, мнение которого во многом не совпадает с общепринятым.

– У меня есть на примете такой человек, – улыбнулся чему-то своему Михаил, – и я обязательно последую вашему совету.

А на следующий день прилетел Гоша.

– Макаров разрабатывает теорию минной атаки, – сообщил он. – Дядя Алексей ходит гоголем и уже поинтересовался, кто будет командовать на Дальнем Востоке… А ты, конечно, теперь с сознанием собственной правоты начнешь резать по живому. Кого решил обездолить?

– Бородинцев. Нефиг эти утюги спешить достраивать к войне, финансирование надо урезать до уровня, при котором не будет сокращений на строящих их заводах, и все. А владивостокский отряд крейсеров я предлагаю малость поддержать деньгами и усилить количественно. Во-первых, не дарить «Варяг» японцам, обойдутся. И «Свету» с «Аскольдом» туда, вот примерно так.

– Дядя Алексей вполне может и не захотеть расставаться со своим крейсером, – заметил Гоша.

– И пусть не расстается, зря, что ли, ему каждый вечер сказки про Блада читают? Я тут на днях еще «Хроники» напишу, если не лень будет.