"Рэндал Гаррет. Охотничий домик" - читать интересную книгу автора

- Гиффорд! Ты их достал?
- Да, сэр, - коротко ответил я.
- Хорошо! Я тебя жду.
Экран потемнел, махолет вновь двинулся на северо-запад.
Я пытался совладать с нервами, но не мог не признаться себе, что
напуган. Мне попался опасный противник. Если сенатор мог проникнуть в
компьютерный центр управления махолетами, кто знал, как далеко простирались
его щупальца.
Как он мог просчитать, на каком махолете я полечу, каким чудом
подключился к моему видеофону? Тем не менее, ему это удалось.
В нескольких милях от меня находился Охотничий домик наверное, самое
охраняемое место планеты.
Разумеется, я понимал, что могу и не попасть внутрь него. Сенатор Роули
был далеко не дурак. Он доверял только роботам. Машина, резонно полагал он,
могла сломаться, но не предать.
Я уже видел стену вокруг Охотничьего домика, когда махолет пошел на
снижение. Я физически ощущал лучи радаров и с тревогой думал о мощных
лазерах, нацеленных на перекрестье этих лучей.
А в самом Охотничьем домике, вернее в неприступной крепости, сидел
сенатор Роули, словно паук в центре невидимой глазу паутины.

Махолет опустился на крышу. Я глубоко вздохнул и выбрался из кабины.
Пока я шел к лифту, глаза многочисленных роботов-охранников осматривали меня
со всех сторон.
Ни рентгеновские, ни ультразвуковые лучи теоретически не могли засечь
сверхтвердый пластик, из которого был сделан нарукавный пистолет, и мне
оставалось только надеяться, что практика подтвердит вывод теории. Внезапно
я почувствовал укол в правое предплечье - сенатор желал убедиться, что
молекулярная структура идентификационной танталовой пластины соответствует
государственным стандартам.
Идентификационные пластины устанавливались федеральными учреждениями.
Соответственно, анализаторы имелись только у них. Даже сенатор не мог
получить такую машину на законных основаниях.
На всякий случай я потер предплечье. Я понятия не имел, как в таких
случаях вел себя Гиффорд. Он мог вообще не замечать укола, но наверняка не
вздрагивал от него. Укол не являлся чем-то неожиданным.
И еще один вопрос не выходил у меня из головы: полностью ли полагался
Роули на гипновнушение?
Последний раз он видел Гиффорда четыре дня назад, и тогда тот был верен
сенатору, как любой из роботов. Потому что психологически Гиффорд ничем и не
отличался от робота. Для снятия эффекта психовнушения требовалось шесть
недель интенсивной терапии. Тех же результатов можно было добиться и
быстрее, но человек при этом превращался в инвалида. Снять психовнушение за
четыре дня считалось невозможным.
Если сенатор Роули не сомневался в том, что я - Гиффорд, если он верил
в психовнушение, волноваться мне было не о чем.
Я взглянул на часы. Двадцать два пятьдесят. Час назад я покинул кабинет
Директора. Махолет пересек часовой пояс, соответственно переместились и
стрелки часов.
Лифт спускался подозрительно медленно. Я с трудом ощущал его движение.