"Татьяна Гармаш-Роффе. Голая королева ("Частный детектив Алексей Кисанов" #4) " - читать интересную книгу автора

лице! И "Лина" - он по-прежнему зовет меня "Лина", как безоговорочно назвал
меня тогда, в первый день, когда я ему представилась: Алина. А я - Аля, как
звала меня мама, мягко, нежно, домашне; как звали меня друзья... Впрочем,
про друзей лучше не надо," - она отчего-то поежилась.
- Так спокойной ночи, Алекс.
Уходя, она оглянулась. Она увидела затылок мужа с короткими завитками
волос, абрис его хорошо очерченной скулы, тень на щеке от его пушистых, как
у девушки, каштановых ресниц, осенявших карие глаза, и ее догнал его
бархатный баритон:
- Спокойной ночи, дорогая!

Почему я не могу любить его? - думала Аля, поднимаясь к себе в комнату,
в свое убежище, полное света, цветов и пастельных тонов. - Что не так, что
не срабатывает? Он хорош собой, и многие женщины на него заглядываются. Он
всегда внимателен, предупредителен, любезен. Он даже "секси"... - шагала Аля
по ступенькам, рассеянно глядя на рисунок покрывающего их ковра. - Но все
это какое-то ненастоящее. Как бы только дань моде, правилам приличия; имидж,
роль.
Меня он не любит, и не любил никогда. Потому что у него вообще нет
потребности любить, ему это просто не нужно. И дело не в возрасте - хоть
разница у них с Алей была большая, но что такое сорок два года для мужчины?
Ничего.
Был ли у него кто-то в прошлом, отучивший его любить? Любовная драма,
предательство, измена? Воображение Али принялось рисовать портрет
таинственной роковой женщины, разбившей сердце юного Алекса... Но экзерсис
удавался с трудом, ее воображение не справлялось с сюжетом любовной
трагедии, где главную роль мог бы играть ее муж.
Что же тогда сделало его душевным импотентом и даже почти импотентом
физическим? То есть не то, чтобы импотентом, и даже, конечно, нет; но
сексуальная сторона их жизни его так мало интересовала, что их физическую
близость трудно было назвать иначе, как выполнением супружеского долга.
Разве я не привлекательна? - спрашивала Аля у своего отражения в
зеркале на туалетном столике спальни, - разве я не хороша собой?
Отражение подтверждало, что хороша. Для полной убедительности Аля сняла
очки - на нее из зеркала глянули большие серо-голубые глаза, которым немного
расширенные черные зрачки действительно придавали легкий сиреневый оттенок.
"Фиалковый", как говорил Алекс... Она сдула волнистую прядь светлых, немного
пепельных волос со щеки, прядь взлетела, потом легла, послушно обняв нежный
овал лица.
Разве я не заслуживаю, чтобы меня любили? - искала поддержки у зеркала
Аля, - Чтобы меня хотели? - Ее глаза начали наполняться слезами, и в их
расплывчатом тумане она увидела, как у ее отражения покраснел нос, отчего
себя стало еще жальче. - И если ты не можешь, "дорогой" - зло передразнила
она интонацию мужа - то нам с тобой придется расстаться.
Аля, охваченная внезапным вдохновением, уже писала, и ручка ее летала
по бумаге: "И, я надеюсь, ты сможешь меня понять. Мы друг друга не любим,
так уж получилось. Это не наша вина, и не в нашей власти это изменить.
Но согласись, (она написала "дорогой" и зачеркнула) всю жизнь так
продолжаться не может, и лучшее, что мы можем сделать, - это разойтись
поскорее, дав друг другу свободу. И, тем самым, шанс быть счастливым: то